Циник

Я циник. У меня маленький циничный мозг, всегда готовый посмеяться над чем угодно. Циником быть легко. На похоронах, когда гроб опускают в могилу на специальных веревках, циник терпеливо ждет, когда веревка лопнет. Даже если этого не происходит, циник все равно рад: он уже представил во всех подробностях обморок вдовы, смущенные лица родственников, суету священника – заправилы церемонии. На свадьбе циника так и подмывает толкнуть невесту лицом в многоэтажный праздничный торт. Он улыбается, скалит зубки, предвкушая суматоху жениха и его неуклюжие попытки очистить подвенечное платье от жирного свадебного крема. Но настоящий циник никогда не перейдет от грязных мыслишек к действиям. Есть грань, при переходе за которую циник превращается в обычного хулигана со всеми вытекающими отсюда последствиями. Циник не любит собственных неприятностей. Циник любит смаковать неприятности других.

Я циник. Позавчера, в третьем часу дня, когда большой грузовой автомобиль сбил молодую женщину, я стоял на самом удобном месте – возле фонаря на углу. Оттуда было хорошо видно ее окровавленное щуплое тело с вывернутыми конечностями. Перед смертью ее рвало: завтрак – яичница с апельсиновым соком – смешался с кровью и мозгами. Чудное сочетание, надо сказать. Платье, легкий сарафан в цветочек, задралось, и я видел, что трусики у нее розовые, а паховая область не выбрита. Мозоль на пятке. Поломанные ногти: перед смертью она ползла по мостовой. Багровый синяк на виске. Изящные часики с разбитым циферблатом.

Я улыбался.

Ко мне подходили любопытствующие и спрашивали, что произошло. Каждому из них я рассказывал подробную хронику происшествия – каждый раз новую. Толстяку с портфелем я поведал, что женщину звали Рахель, что она шла из публичного дома, где предавалась блуду и разврату, что в лице пьяного водителя грузовика ей явилось наказанье Господне. Двум засушенным старухам я рассказал, что женщина – любовница водителя и в трагедии виновата сама, потому что требовала от него развестись с женой и для вящей убедительности прыгнула под колеса автомобиля.

В суде я, как свидетель (надо заметить, единственный), дал присяжным самую полную картину случившегося. Я рассказал, как грузовик преследовал бедняжку по всему кварталу, как она, задыхаясь, бежала и истово молила о пощаде, как негодяй-водитель нагнал ее и несколько раз проехался по телу несчастной. Во время моей обличительной речи плечи обвиняемого несколько раз смешно вздрагивали. Когда же огласили приговор, он что-то вскрикнул и упал. Зал недовольно загудел, раздались крики «Поделом!» и «Мерзавец!». Но он все равно уже ничего не слышал – он умер от удара.

Я был на его похоронах – ждал, когда лопнут веревки, и гроб с грохотом шлепнется на дно ямы. Ел мороженое, ведь день был на редкость жарким. Но ничего особенного, как назло, не случилось. Я ждал, что сын покойного, мальчик с чересчур большой головой, выдаст что-нибудь развеселое, но и тут неудача. Он стоял и тихо всхлипывал, а вдова, смуглая женщина, судорожно тискала своей костлявой рукой его плечо. Позже, когда они проходили мимо, вдова в ответ на мое невинное пожелание хорошего дня почему-то сверкнула глазами из-под широких полей шляпки и сплюнула. Мальчик, юная обезьяна, повторил за ней этот неприличный поступок. Она бы подумала хорошенько, чему учит мальца. Стерва.

Сила циника в его фантазии. Мир слишком скучный и серьезный, а циник способен превратить его в цветной и увлекательный. Я поставил перед собой эту цель и я ее добьюсь. Как? Да открою собственную газету. Ведь у нас в стране свобода слова, черт ее побери!