Анжелика Вольская: Я буду раздваиваться и расстраиваться

А.Винокуров: Всем доброго дня. Как и было обещано, у нас сегодня в студии гость – актриса театра и кино Анжелика Вольская. Здравствуйте.

А.Вольская: Здравствуйте.

А.Винокуров: Приятно оказаться в компании такой очаровательной женщины. Вы так мило общались до эфира с моими коллегами, пока пили чай. А я вот, к своему стыду, не видел сериалы, в которых вы снимались: ни «Исцеление любовью», ни «Две судьбы».

А.Вольская: «Русские амазонки» ещё были. Много всего интересного было.

А.Винокуров: Вот так ненавязчиво слушателям и напомнили основные ваши работы, и люди уже начали вспоминать образ…

А.Вольская: Образ этой коварной женщины.

А.Винокуров: Но во всех интервью вы говорите, что абсолютно не коварны. Просто приходится часто их играть. Не боитесь, что это навсегда?

А.Вольская: Нет, вы знаете, я не очень этого боюсь, потому что я не очень много работаю в кино. Всего четыре года. То есть «Две судьбы» – это был мой дебют. И мне интересно играть отрицательных персонажей. Я люблю людей откровенных, настоящих. Как правило, в обычной жизни мы все добрые и милые, а человек вскрывается в каких-то трудных ситуациях. Вот тогда из него выползает настоящий человек. А поскольку образ героинь у меня отрицательный, и всегда они существуют в тяжёлых обстоятельствах, то они очень искренние и настоящие. Мне есть что играть, мне интересно это играть. А не боюсь я, что это ко мне привяжется. Потому что с института всегда была роковой разлучницей. Я уже привыкла к этому. Я уже с этим образом сроднилась. Мне не страшно.

А.Винокуров: Четыре года вы снимались только в сериалах. Вы уже готовитесь…

А.Вольская: Я готовлюсь к таким большим ролям в кино!

А.Винокуров: Хочется что-нибудь эпическое сыграть?

А.Вольская: Меня ещё спасает театр, ибо то, что я не могу сделать в кино или на телевидении, я могу сделать в театре. Я недавно была приглашена в антрепризу. Меня пригласил Юрий Николаевич Смирнов. А у нас с ним получается такая судьба, что он снимался у режиссёров Ускова и Краснопольского в «Вечном зове», а я оказалась у них в «Двух судьбах». Получается, что мы, как бы, одной крови актёры. Вот и пригласил меня в этот спектакль. Юрий Николаевич часто говорит, что актёр до конца дней своих должен постоянно учиться. В данный момент я беру у него мастер-класс по театральному мастерству, что очень интересно. И поэтому то, что я не могу сыграть в сериалах, я могу сделать это на сцене.

А.Винокуров: В спектакле «Подвох», с которым вы приехали, заняты три народных артиста. Как вы оказались в такой знаменитой компании? Подобный опыт был уже?

А.Вольская: Да. У меня есть ещё один спектакль, где я играю с Владимиром Носиком и Раисой Ивановной Рязановой. Они играла в фильме «Москва слезам не верит». И мне всегда есть, чему поучиться. Я счастлива, что судьба меня сводит с такими актёрами. Я смотрю на них и дивлюсь тому, как они играют. Настолько виртуозно! И я сама приобретаю что-то. Для меня это большой опыт и для меня это всегда обучение. А Юрия Николаевича я воспринимаю уже как своего учителя. За последние несколько месяцев он меня столькому научил! Просто потрясающе!

А.Винокуров: На ваш взгляд, почему столь маститые актёры на сцене востребованы, а в сериалы подбирают молодую кровь?

А.Вольская: Раньше и в кино так было. Актёры были постарше. Сейчас уже 18-20 лет и ты уже "звезда". Не знаю. Может быть время другое. Сериалы молодеют.

А.Винокуров: И заплатить можно меньше.

А.Вольская: И так тоже. Потому что "звезда" стоит дорого.

А.Винокуров: Но ведь "звёзды" общий уровень сериала подтягивает. Вот раньше были многосерийные телефильмы, которые посмотришь, а спустя время хочется пересмотреть. С удовольствием. И чем продолжительней сериал, тем меньше желания к нему возвращаться.

А.Вольская: «Исцеление любовью» – 190 серий.

А.Винокуров: Ну, там пошли на это намеренно. Предполагалось, что будет меньше серий.

А.Вольская: Да. А вы откуда знаете? Было сначала 105 серий. Ведь зачастую как бывает: начинают снимать сериал и если хороший рейтинг, то уже появляется смысл продолжать.

А.Винокуров: Вот уже пошли словосочетания, какие надо – "хороший рейтинг". С актёрами старой закалки о рейтингах говорить нельзя. У них твёрдое мнение, что любое произведение, любая игра – это изнутри, это для людей, а не ради рейтингов. Актёр должен быть бескомпромиссен.

А.Вольская: На самом деле, да, конечно, новое поколение рассуждает по-другому. К сожалению, может быть. Но сейчас другое время. И сам должен понимать, что если фильм не рейтинговый – нет смысла его продолжать. Зрителей же не привяжешь к экрану. На эту тему тоже стоит порассуждать. Актёры старой закалки отдаются целиком и полностью своей профессии. Для них это главное. А многие актёры нового поколения имеют иное представление о своей профессии. Например, загородный дом, новый автомобиль – это какое-то решение неких своих проблем.

А.Винокуров: На гонорар с чего? Думаю, что один театральный гонорар не предполагает такие суммы.

А.Вольская: Театральный гонорар, конечно, из таких сумм не складывается.

А.Винокуров: Тогда вся узнаваемость – это современное кино и сериалы. Подчёркиваю, современное. На днях смотрел последний фильм про войну в Афганистане. С художественной точки зрения он лично для меня не представляет никакой ценности. С точки зрения эмоциональности – этот фильм забирает. А ведь его подают как лучший из последних фильмов о войне.

А.Вольская: Сейчас же везде всё "пиарят". Даже мне кажется, что не так хорош продукт, как PR-компания должна быть мощной. Она обязана всё это "раскрутить". Я думаю, что есть много хороших фильмов и спектаклей, про которые никто не знает. Просто потому, что не было PR-компаний. Так же как и в литературе – "раскрутили" книгу и вот уже автор лицо обретает. А не "раскрутили" и хорошая достойная книга лежит на полках, и её никто не покупает. PR-компания очень важна.

А.Винокуров: Без этого никак нельзя?

А.Вольская: Нет. Никак.

А.Винокуров: Ведь существует же мнение, что хорошая книга найдёт своего читателя.

А.Вольская: Мне кажется, что так было раньше. Сейчас всё должно как-то подаваться. Сейчас век рекламы. Сейчас у людей клиповое мышление. За полторы минуты люди принимают довольно большое количество информации. Мы же раньше смотрели «Сталкера», и нам это нравилось, а сейчас у меня сын растёт (ему 14 лет), и он говорит, что всё это очень медленно. Дети привыкли к "экшену". Им нужно чтобы всё происходило быстро, зрелищно, чтобы за всем этим было интересно наблюдать. К Тарковскому мы сейчас уже не готовы. Достоевского сейчас практически не читают. Нужно всё время заставлять.

А.Винокуров: Нужно в комиксах всё рисовать.

А.Вольская: (смеётся) Да, да.

А.Винокуров: Я недавно пересматривал «Зеркало», а один мой знакомый досмотрел кино только с четвёртой попытки – всё время засыпал. Но я хочу сказать вот о чём. Зачем мы ведём разговоры о том, что то, что сейчас происходит в искусстве вообще – это стагнация, это жвачка, это безвкусица, в конце концов. Когда же продюсеры перестанут пичкать народ низкохудожественным продуктом, а мы начнём ценить высокохудожественное искусство? При этом мы сейчас говорим, что без продвижения уже не обойтись. Получается замкнутый круг. И разговор на пустом месте.

А.Вольская: Да, на самом деле это так. Но мне хочется верить, что все эти "жвачки", "мыльные оперы" – всего лишь переходный этап. Не то что мы не готовы к большому кино – оно сейчас у нас уже возрождается. У нас же появляются какие-то проекты Михалкова. По сравнению с позапрошлым или даже с прошлым годом появились достойные кинокартины. А в сериалах тоже есть положительное. Я рада за то количество актёров, которое имеет возможность работать и как-то себя реализовывать. Если бы не было сериалов, то что бы делали молодые артисты?

А.Винокуров: А их много?

А.Вольская: Очень. Очень. Вот, к примеру, мы были на Украине, и участвовали в совместном проекте. Нас называли "москали". Нашего молодого героя топили в море. И рёжиссёр говорит в шутку: «Топи москаля. У них там восемь тысяч актёров. Нового выпишем».

А.Винокуров: А на что люди надеются при такой невостребованности? У вас такая же конкуренция была?

А.Вольская: Когда я была студенткой, я думала, что буду "звездой"… о-го-го! Думала, что потрясу всех. А когда я оканчивала институт, это был 1991 год, началась перестройка, и мы стали совершенно никому не нужны. Ни театральные актёры, ни киноактёры. И только потому, что ничего этого не стало. Ни кино, ни театра. Не было ничего вообще. В театры никто не ходил. Мы попали в такую дыру! С момента окончания института и до «Двух судеб» я просто сидела дома. Я была домохозяйкой десять лет. Не было ничего. Ничего не развивалось. Единственное что было – это реклама. Можно было там сниматься.

А.Винокуров: А как было возвращаться спустя десять лет?

А.Вольская: Ну как. Многие говорят, что если специалист просидел дома без работы два месяца, уже теряет квалификацию. Что можно говорить об актёре, который просидел дома 10 лет? Мне кажется, нужно забыть обо всём. У меня же произошло всё очень неожиданно. Я не верила, что такое может быть, а когда мне позвонили и сообщили, что меня утвердили – как ошпарили кипятком. С этого момента я существовала в состоянии аффекта. Я понимала, что не смогу сыграть эту роль. Я не готова к этому. Не внутренне, никак.

А.Винокуров: Мы говорим про сериал «Две судьбы».

А.Вольская: Но по команде "Мотор!" я выполняла все требования режиссёра. Я потом даже думала о том, как у меня всё это получилось. Не понимаю. Сейчас, когда я пересматриваю, то очень многое бы переделала. Но тогда, для меня такой неподготовленной всё было шоком, конечно. Я существовала в каком-то кошмаре.

А.Винокуров: Я правильно понял, что когда вас утверждали на роль, вы тогда нигде не играли?

А.Вольская: Да. Я просто думаю, что меня нашёл режиссёр в портфолио. Существуют же специальные агентства. По-моему, он пришёл в агентство Никиты Михалкова «Три Т», увидел мою фотографию и решил, что я подхожу для этой роли. Ну, хотя бы попробовать. Меня же сначала пригласили на роль дочери. Нади. И она изначально должна была быть фигуристкой. Я научилась кататься на роликовых коньках. Меня сын научил. Я готовилась стать фигуристкой. А потом режиссёр говорит, что герои проживают на экране долгую жизнь, от двадцати до пятидесяти, и нужны такие актрисы, которые бы смогли сыграть и двадцатилетних и пятидесятилетних, поэтому тебе придётся играть эту сволочь Лидку. Так меня и утвердили на роль этой сволочи.

А.Винокуров: А ведь снимали же не подряд по сюжету.

А.Вольская: Нет, конечно. По-разному снимали. Мы даже начинали с довольно сложных для меня сцен, когда приходилось играть уже алкоголичку с фингалами. Лицо моё делали из латекса. И представляете, это в то время, когда к этому я совершенно не была подготовлена. А вот после всего этого мне было легче играть молодую, задорную, весёлую. Училась прямо на съёмочной площадке.

А.Винокуров: Но вы довольны этими работами?

А.Винокуров: Да. Поскольку у меня опыт ещё небольшой. И с этим небогатым опытом я ярче «Двух судеб» пока ещё ничего не играла. Были образы, которые в какой-то мере повторяли «Две судьбы». Потому что даже когда мы снимали «Исцеление любовью», я режиссёру говорю, что актёры не любят повторяться, они хотят сыграть что-то другое или как-то по-другому, а он меня всё время просил вспомнить, как я играла «Две судьбы». Надо было делать что-то в этом роде. Потому что, опять же, есть уже определённый успех и лучше его повторить, чем изобретать что-то новое, что не будет иметь успеха. Поэтому идём по проторенной дорожке.

А.Винокуров: Это к вопросу о высокой художественности.

А.Вольская: Опять же, да.

А.Винокуров: А в театре вы давно играете?

А.Вольская: Нет. Недавно. В театр меня пригласили как раз после съёмок в «Двух судьбах». Меня пригласили в антрепризу как "новоиспечённую звезду".

А.Винокуров: Потрясающе. Десять лет просидеть без работы. Десять лет не играть, а потом и в кино, и в театр сразу зовут. А можно, не имея образования, актёрского опыта подготовить портфолио, разместить по агентствам и дождаться приглашения?

А.Вольская: Я даже не знаю. Мне кажется, что в сериале сейчас можно сниматься не будучи профессионалом в своём деле. Мне так кажется. Потому что иногда берут людей с улицы, и они замечательно существуют. Но это, скорее, какое-то авторское кино, когда режиссёру не нужны актёрские перевоплощения. Когда актёр работает как модель – иди сюда, сделай так. А когда участвуешь в игровом кино, то без опыта совершенно невозможно обойтись.

А.Винокуров: Вы часто говорили, что на Украине много работали в сериалах.

А.Вольская: Там просто дешевле снимать. А для Украины хорошо это, потому они этому учатся. Они же снял большой-большой проект «Тарас Бульба», но он у них не пошёл, провалился. Сейчас они только-только начинают работать над сериалами. А наши сериалы там очень хорошо идут. Когда мы снимали «Исцеление любовью», мы были там просто национальными героями. Да и сейчас, когда я туда приезжаю, то меня очень хорошо встречают.

А.Винокуров: То есть работы у вас много?

А.Вольская: Да.

А.Винокуров: А махнуть куда-нибудь отдохнуть экстремально можете? По России.

А.Вольская: Да легко. Вы знаете, я никогда не была на севере страны, на востоке. Просто, наверное, как-то принято отдыхать на море. Я недавно над этим задумалась. А ещё я боюсь клещей. Мне кажется, что я умру сразу же, если меня укусит клещ. Я вообще очень боюсь насекомых. Страшно боюсь. Хотя у меня дома живёт "фея". Я не знаю, как это по научному называется. Я когда маленькая была, и когда мы с папой ехали на машине, то о лобовое стекло разбивались какие-то насекомые. "Ляпс"! И такое мокрое пятно. Он говорил, что это "фея" разбилась. И недавно я смотрю, у меня на окошке замерзает такое существо… Как стрекоза, только прозрачное такое. И я её запустила. Теперь она у меня живёт. Я насекомых страшно боюсь, но вот она у меня живёт, потому что она у меня "фея".

А.Винокуров: А вы по натуре своей авантюрист?

А.Вольская: Я думаю, что по природе по своей – да. В принципе, я могу совершить какие-то такие поступки – бросить всё и уехать отдыхать. Для меня это свойственно. Но с другой стороны, я человек ответственный. Я не могу подвести группу. Если всё назначено, оговорено я не могу "взбрыкнуть" и не придти. В общем, я буду раздваиваться и расстраиваться.

А.Винокуров: А вы как-то себе планируете жизнь, или Анжелика Вольская живёт спонтанно?

А.Вольская: Я думаю, что у меня спонтанно лучше получается. То, что я запланирую, у меня никогда не выходит. Я спонтанно живу.

А.Винокуров: Рыба. Человек искусства.

А.Вольская: Да. Рыба. (cмеётся).

А.Винокуров: Я читал в одной газете, хотя не очень верю газетчикам…

А.Вольская: И правильно делаете.

А.Винокуров: Так вот, фраза звучит следующем образом – «судьба подарила мне профессию, которая стала моей жизнью». Что такого судьбоносного произошло?

А.Вольская: Я думаю, что они хотели облагородить моё косноязычие, потому так и написали. (cмеётся). Как и многие девчонки, я в детстве мечтала быть актрисой. Мне казалось нормальным, что я пойду в театральный институт. В школе же я была королевой красоты, значит, я должна был быть артисткой, что туту думать. А когда я пришла в театральный институт я поняла, что на самом деле это не внешняя сторона профессии, а как раз всё наоборот. И мне стало интересно постигать эту профессию как раз изнутри. Не визуально – я выйду сейчас на сцену и всех покорю, а выйду такая не красивая и всех покорю своей игрой. Мне это интересно. Мне оператор, который снимал «Две судьбы», говорил, что над сценой самоубийства Лиды он плакал. И спрашивал потом, откуда берутся эти слёзы. А я там плачу всё время. И мне странно, что я могу растрогать человека, который снимает кино, который этим занимается, который знает, как делаются эти слёзы. Он знает всю кухню, и, тем не менее, я всё равно могу его растрогать. Мне интересно не потрясти визуальным рядом, а вот затронуть за что-то.

А.Винокуров: У меня складывается впечатление, что это некая игра, забава, некое изучение изнутри, но как-то отстраняясь от всего этого. Так и просятся слова "несерьёзное отношение".

А.Вольская: Нет-нет. На самом деле у меня очень серьёзное отношение к моей профессии. Но я делаю вид, что это играю. Потому что, если я начинаю погружаться в серьёзность тех обстоятельств, в которых я существую, как героиня, то это всегда как "на разрыв аорты". Я себя чувствую ужасно. У меня всё болит. Я пытаюсь создать видимость лёгкого существования. Вот мне говорят: «Ты же только что смеялась, а после команды "мотор" ты уже стала плакать и уже перевоплотилась. Ты мастер перевоплощения. Тебе легко это даётся?». Да, легко. Но только визуально, а внутри же идёт тяжёлая работа. Я же не больной человек, что взять и просто так заплакать. Я же должна к этому как-то подготовиться. Иначе это будет фальшиво и зритель не поверит, что мне больно, и мой персонаж страдает.

А.Винокуров: А ведь когда театр задумывался, то это всегда была явная, видимая, нарочитая игра актёров. Всегда был пафос – в голосе, в движениях. Актёры не отождествляли себя со своими персонажами. Делалось всё, чтобы показать, что происходящее на сцене не имеет никакого отношения к жизни. А теперь всё наоборот. Игра должна быть такой, чтобы зритель поверил тебе. Хорошо ли стало?

А.Вольская: Гоголь как-то сказал, что сцена – это трибуна, с которой можно много хорошего сказать. Я вот думаю, что как раз у актёра очень непростая миссия. Вот женщины смотрят сериалы на кухне и рассуждают о том, что если героиня смогла выкрутиться из сложившейся ситуации, значит и я смогу. В каком-то смысле нужно быть осторожным, создавая какие-то образы и произведения. Мне очень нравиться сериал «Бригада», но говорят, что половина мальчишек-школьников хотела быть бандитами. Они бриолинили себе волосы, одевались похоже, прозвища себе брали героев. Я думаю, что в данном случае, миссия сериала не впрок пошла. Нужно быть очень осторожным в плане того, что сцена и кино – это трибуна. С помощью искусства, в том числе и через кино, через театр люди познают жизнь, познают себя. Нужно быть избирательным, создавая какие-то образы, потому что мы за них в ответе.

А.Винокуров: И это прекрасная возможность манипулировать людьми.

А.Вольская: И поэтому зло должно быть наказано. В сериале «Две судьбы» я играла плохую девушку и благодарна авторам, что они не стали из неё делать героя. Там же не навязывается зрителю, что именно так надо поступать, как поступает Лидка. Хотя я, конечно же, оправдываю свою героиню. Она была плохая, но она была честна. В результате зло наказано – моя героиня погибла. Нужно соблюдать мораль, чтобы были расставлены все точки над "и".

А.Винокуров: Я как сейчас помню: после фильма «Три мушкетёра» все пацаны бегали по улице с прутиками и все хотели быть мушкетёрами. Мало кто хотел быть солдатами кардинала.

А.Вольская: Там же был позитив и подвиг. В детстве мы все хотели спасать мир. Помню, папа говорил: «У меня дочка – она Бэтмен. Она всё время тянется спасать мир». Всегда тянешься к каким-то положительным образам. Но сейчас всё так, может быть, из-за того, что время другое. Фильмы другие же. Дети смотрят «Корпорацию монстров» и не боятся. Я когда маленькой была, боялась карликов.

А.Винокуров: А я боялся смотреть сказку, где был гусь, к которому все прилипали.

А.Вольская: Просто мы воспитывались на более добрых сказках. Хотя сейчас сказки братьев Гримм считаются сказками недобрыми. Почему же мы их по-другому понимали? Понимали всё по-доброму. А сейчас какие-то роботы, какие-то монстры, которые всех убивают. А японские мультики? И дети к этому привыкают. Они воспринимают это нормально. Поэтому они и бандитов воспринимают нормально. Говорят, что недавно был опрос в московской школе на тему «Кем ты хочешь быть?». И некоторые отвечали, что хотят быть сутенёром.

А.Винокуров: Работа с людьми и денежная.

А.Вольская: Пока всё довольно страшно. И я думаю, что потому-то наша профессия такая ответственная.

А.Винокуров: А вот вы привезли к нам комедию. Говорят, сам не видел, что там всё по-доброму.

А.Вольская: Это французская комедия. Я немного переживаю. Я не хочу оскорбить вкус зрителя. Просто мы уже привыкли к "унитазному" юмору, когда называют друг друга дураками и все гогочут. Это я очень мягко еще сравниваю. Это немножко другая, немного тонкая работа, более тонкий юмор. Я немного переживаю, как это будет воспринято, потому что у нас практически премьера. Мы отыграли три спектакля в Казахстане и сейчас приехали к вам. Это свежий спектакль и пока я ещё не знаю, как его воспринимает зритель. Мы ещё проверяем на зрителях: где смешно, а где нет; где можно что-то выделить, а где что-то скрыть. Нас сейчас зрители учат, как играть этот спектакль.

А.Винокуров: Хорошо, что он не второй у вас.

А.Вольская: (cмеётся) . Вы намекаете на "синдром второго спектакля" – он всегда провальный.

А.Винокуров: В завершении разговора – ваши пожелания кузбассовцам.

А.Вольская: Я, конечно же, хочу пожелать всем огромного счастья, здоровья слушателям. Мне хотелось бы, чтобы вы пришли сегодня на спектакль, посмотрели и, если есть возможность, пришли и указали нам на все наши удачи и неудачи. Я очень благодарна этому краю. Я сегодня прилетела со съёмок, и у меня не было совершенно никаких сил. Я была как выжитый лимон. А нас так хорошо встретили, что я даже физически это ощутила – сразу почувствовала прилив энергии. Сейчас я жду и не дождусь вечера, что бы уже выйти на сцену, пока не прошло это состояние. А когда нас встречали, мне подарили кулон в виде рыбок. Я собралась несколько сувениров купить, а девушка мне этот кулон подарила. Мне настолько это приятно! Жаль, что сейчас холодно, я бы вышла погулять, пока есть время.

А.Винокуров: Так ведь тепло!

А.Вольская: Это тепло?

А.Винокуров: Ноль градусов сейчас.

А.Вольская: Да!? Холодновато. Но всё равно мне бы хотелось узнать получше этот край. Вот ребята, которые сюда приезжают не первый раз, рассказывают о том, как здесь красиво и хорошо. А мне хочется посмотреть.

А.Винокуров: Спасибо большое. Задерживать более не стану. Может, успеете выкроить время для прогулки. У нас в гостях была Анжелика Вольская – абсолютно обаятельная женщина.

А.Вольская: Спасибо. До свидания.