Наталья Егорова: Я не даю себе ожиреть душой

М.А.: Здравствуйте. За режиссёрским пультом по-прежнему Макс Климов, а место ведущего заняла уже я, Марина Александрова. И у нас сегодня замечательная гостья, удивительная женщина. Думаю, что многие её сейчас уже примут как родную душу, потому что она у нас в этой студии уже в третий раз. Это Наталья Егорова – народная артистка России, лауреат Государственной премии. И не могу не добавить, что в студию она прибежала прямо с бала на корабль. Замечу, никак не наоборот. У неё на груди медаль «За веру и добро». Наталья Сергеевна, поздравляем!

Н.Е.: Спасибо большое. Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Я, действительно, к вам уже зачастила.

М.А.: Так это же здорово!

Н.Е.: И сейчас вот получила медаль от Губернатора, и я горжусь ею. Горжусь почему? Потому, что в рамках этого действа… Вот Владимир Путин объявил о четырёх национальных проектах, а ваш Губернатор добавил ещё один – культуру. Этот мне особо дорог. Ведь искусство в нашей государственной программе чуть ли не на последнем месте. Потому что когда из бюджета дают всего 0,2%, то понятно, что это неуважение. А ваш Губернатор вознёс это в такой ранг! И он прав. Он прав в чём? Потому, что через искусство насаждается любая идеология. И если эта идеология правильная и нужная, то он бесконечно прав. Я благодарна и за эту медаль, потому что она замечательно звучит – «За веру и добро». Я рада, что я как миссионер. В рамках вот этой вашей программы я первая. Горжусь этим.

М.А.: Ещё раз поздравляем. Меня не оставляет чувство, что уже так много сказано за все прошлые встречи в эфире и повторяться не хочется. А вот когда вы приезжаете уже не единожды в один и тот же город, у вас какие чувства возникают? Мне кажется, что в зале всё прибавляется и прибавляется таких глаз, на взгляд которых можно опереться.

Н.Е.: Не только. У нас же день расписан так, что дышать некогда, но когда мне сказали, что у нас встреча на радио, то я бежала к вам, как к своим друзьям. Поэтому все визиты не проходят даром. Вы же видели – при встрече я всех расцелую. С посторонними людьми ты не будешь так брататься. Правда ведь? Поэтому я с удовольствием сюда приезжаю. Может быть, вы не знаете, но есть несколько городов, в народе называемых «грязными». Многие, кто здесь не бывал, считают, что Кемерово – это всегда чёрная листва, чёрный снег. Таким же считается и Нижний Тагил. Но я почему-то всем всегда, где надо и не надо говорю, что это замечательно красивый город. Может быть, я так всегда попадаю.

М.А.: Город действительно стал заметно чище. И воздух чище стал, зелени прибавилось.

Н.Е.: Да, да, да. И нарядней как-то стало. Мне нравятся такие изменения.

М.А.: В прошлой нашей беседе вы сказали, что ваша жизнь – бег с препятствиями. А вот сегодня какие барьеры преодолеваете?

Н.Е.: Чисто женский барьер. Вот озвучивала свою последнюю роль, посмотрела на себя со стороны и так не понравилась себе в таком виде… Ну, когда я такая большая. Имеется в виду, толстая (смеётся).

М.А.: Вы наговариваете на себя.

Н.Е.: Лучше пусть так. Хотя… я, конечно, не права. Ведь как говорят: источник забывается, а мнение остаётся. То есть, не помнят, КТО сказал, но помнят, ЧТО сказал. Если буду говорить всё время, что я толстая, значит, меня такой запомнят. Но я сейчас в нормальной форме. А остальные барьеры каждодневные: то одно, то другое. Но они все, слава богу, решаемы.

М.А.: Это что касается личной жизни. А вот давно известно и замечено, что «звёздной болезни» подвержены бесталанные артисты, либо менее успешные.

Н.Е.: Совершенно верно.

М.А.: Вы, слава богу, к их числу не относились и относитесь, а вот насколько вам свойственна самокритика. Я знаю, что очень самокритичный человек.

Н.Е.: Чересчур.

М.А.: Вы слишком ли часто устраиваете себе самой разбор полётов.

Н.Е.: По-моему, даже слишком. Я это делаю так часто, что это даже выглядит неким каким-то кокетством. Я каждый день оцениваю. Проходит день. Ляжешь в кровать. Как я говорю: «Только я и Бог», – и думаешь о том, что успел сделать за сегодняшний день. Всё ли успел сделать правильно. И сделал ли ты вообще что-либо значимое. Я, может быть, даже грешу этим. Получается, что я под колпаком у самой себя. Это, наверное, не есть хорошо. Нет свободы, что ли. Хотя я считаю, что я свободный, открытый человек. Это чересчур я придираюсь к себе.

М.А.: Я тогда ещё одну вспомню фразу. Вы сказали, что проживать чужие жизни и не потерять себя – это дано не каждому. Имелась в виду актёрская профессия. А как на счёт того, чтобы приобрести что-нибудь из чужой жизни. Возможно, что какая-то роль дала вам урок, подсказку.

Н.Е.: Конечно. Это была театральная роль. Я очень люблю мемуарную литературу и читала о Вивьен Ли. И как-то вот странно жизнь той женщины меня во многом изменила. И как женщина я что-то получила и как актриса. Поэтому с уверенностью могу сказать, что меняешься. Дело в том, что в человеке всё заложено. Другое дело, когда возникнет та или иная ситуация, когда ты можешь это раскрыть. И поэтому, как я считаю, что я в профессии открыта, то это меня во многом обогащает. Но с ругой стороны, почему я всегда стараюсь разнообразные брать роли? Потому что не хочется тиражировать себя. Хочется развиваться. Это может примитивно и смешно звучит, но не хочется говорить только тексты. Кино – это понятно. Снялся – это целлулоид и всё. А в театре есть возможность переиграть. Я ставлю себе задачу. Одно дело выученный текст, другое – когда ты придумываешь как поток сознания. Это тяжело. И звучит, конечно, каким-то мифом. Но я пытаюсь. Что-то получается, а что-то нет. Я не даю себе ожиреть душой. Я себя мучаю, я до сих пор влюбляюсь, я чего-то там делаю. Пока, мне кажется, удаётся.

М.А.: Вы вспомнили о мемуарной литературе, это, конечно, совершенно особый пласт, а сегодня стало очень модным публиковать актёрские дневники. А там столько личного, причём не только о себе, но и о близких и не близких людях. Как вы к этому относитесь.

Н.Е.: Ужасающе. Я вот сейчас, когда даю автографы, то всегда обязательно пишу "Егорова НАТАЛЬЯ". Почему? Потому, что Егорова Татьяна написала в мемуарах о Миронове. И я отрекаюсь от этого. Ведь не все различают по именам. Слышат ЕГОРОВА, а ведь Татьяна мало снималась, и все её высказывания приписывают мне. Я отрекаюсь от этого. Не хочу. Потому что есть слово «личное». Зачем об этом писать. Зачем об этом говорить. Зачем, извините, просто примазываться и делать себе карьеру на этом!? Я считаю, что это недостойно. Может быть я самодостаточна, но у меня нет этого комплекса.

М.А.: Наталья Сергеевна, а вам не кажется, что с появлением множества сериалов, есть хорошие, а есть не очень, у молодых актёров путь к популярности достаточно лёгким стал и за красивым лицом, мелькающим с телеэкрана, порой, необязательным становится талант, работа упорная.

Н.Е.: Совершенно с вами согласна. Но дело в том, что они несчастные люди. Наш путь, путь нашего поколения, более тернистый. А сейчас нагота считается пределом откровенности, свободы. А чем тут удивлять? У нас у всех есть руки, ноги и другие части тела такие же, как друг у друга. Этим не сразишь. И от того, что всё стало невероятно доступным, они теряют. Потому, что они не ищут, они выбирают лёгкий путь. И потом, смотрите, сейчас очень много на экране красивых женщин. Вы кого-нибудь помните? Нет. Я считаю, что это несчастное поколение. Это пройдёт. Потом всё равно будет ценен талант. Красота не вечна. Те мужчины и женщины обольщаются, если на этом делают карьеру.

М.А.: Подходит время новостей. Мы будем прощаться. Я ещё раз хочу вас поздравить, пожелать удачных творческих встреч и сказать, что мы по-прежнему будем вас ждать в этой студии.

Н.Е.: Я, в свою очередь, обещаю, что как только я буду появляться, знайте, что я обязательно буду у вас. Любви, удачи и здоровья.

30.052006 г.