Владимир Винокур: У меня своя фабрика звезд

Александр Винокуров: В Кузбассе 16 часов 40 минут. Всем добрый день. В студии Марина Александрова, наш гость Владимир Винокур и Александр Винокуров. Здравствуйте.

Владимир Винокур: Здравствуйте. Это для меня сюрприз. Правда. Меня не предупреждали.

Марина Александрова: Вот мы и хотели выяснить ваши родственные связи.

А.В.: Сегодня, наконец, отец обрёл сына.

М.А.: Может всё подстроено?

В.В.: У меня короче фамилия.

М.А.: А кому-то из ваших родственников прибавляли окончание "ов"?

В.В.: Ну, конечно прибавляли.

М.А.: Зачем же лишать Винокурова шанса оказаться в ваших родственниках.

В.В.: Ну, хорошо, будем сейчас выяснять это в эфире. Всю программу займём.

А.В.: Может быть нашим радиослушателям будет интересно что-нибудь другое, тогда можно позвонить в прямой эфир по номеру 58-22-23. Звоните, Владимир Натанович, народный артист России здесь у нас в студии на Красноармейской, что в областном центре. Вы приехали всем большим коллективом?

В.В.: Да. У нас переезд был из Новокузнецка. А до этого мы были в Новосибирске. За эти четыре дня я успел позавчера ещё слетать в Москву из Новосибирска, сняться в «Аншлаге». Потом прилетел в Новокузнецк. И из Новокузнецка сегодня утром выехали в Кемерово. Завтра мы летим в Москву, я выступаю в Москве. После завтра я тоже выступаю в Москве. Насыщено очень. Пять дней назад мы были в Баку.

М.А.: Высокие нагрузки у вас.

В.В.: Да.

М.А.: Вы очень активно поддерживаете наших спортсменов и на Олимпиаде и на других соревнованиях. А какие у вас взаимоотношения со спортом?

В.В.: Я дружу со спортом. Сейчас как раз такой период, когда я пол года назад взялся за себя, сдался врачам. Первый раз это произошло. До этого я самостоятельно худел, толстел. А сейчас я сдался очень известному диетологу Королёвой Маргарите Васильевне. Увидел, как Надя Бабкина похудела, и я пошёл к женщине, сдался и за полгода сбросил 25 килограммов.

М.А.: Вы выглядите прекрасно.

В.В.: Молодость своё берёт.

М.А.: Женщина не должна делать комплименты, но так или иначе, вы хорошо выглядите. И как-то мало вериться в сказки про то, что хотите толстеете, хотите худеете.

В.В.: Ну, как мало верится? Вы как раз застали такой период, когда я худею и ещё занимаюсь в тренажёрном зале. Коллектив же молодой и как за ними на сцене успевать. Надо танцевать, надо дышать спокойно в микрофон и не задыхаться.

М.А.: А как к вам поступить в коллектив, чтобы заняться собой?

В.В.: Ну, будем проверять, и может быть завтра, вы улетите в Москву.

А.В.: Вот эта программа, которая вы привезли, насколько она свежа? Дело вот в чём. Я сегодня вспоминал ваше творчество и вдруг понял, что на экранах не показывают ранний материал. К примеру, монологи старшины.

В.В.: Ну, это начальный период. Это когда был конкурс эстрадный, где я стал лауреатом, а это был 1977 год, между прочим. Тридцать лет почти назад! И поэтому, конечно, тот период могут и не показывать. Молодёжь даже и не знает, что был такой номер, который назывался «Служба такая». Кстати, один из авторов – там было два автора – Михаил Кочин, а второй Леонид Якубович. Все знаете ведущего «Поля чудес». Я не показываю номер про пианиста и певца – "здесь играем, а здесь не играем", потому что нет партнёра – Левона Оганезова. Мы иногда собираемся на каких-то вечерах, вспоминаем, делаем этот номер. Но ведь тоже прошло немало лет с того момента, как номер появился. Это был, по-моему, 1981 год. После Олимпиады. Точно. 1981 год. А сейчас появились новые номера, появились какие-то новые шлягеры. Я вот, допустим, начинаю на сцене говорить, как бы, по телефону: "Алё, тёщенька". И в зале сразу же аплодисменты. Потому что проблема-то общая – взаимоотношения с тёщей. У меня, честно говоря, были шикарные взаимоотношения с тёщей. Мы очень дружили. Она меня больше, чем дочку любила. Ну а что касается сегодняшней программы, то она довольно обновлённая, особенно блок музыкальных пародий. И мы готовимся фактически к осенней премьере нового спектакля. И сегодня, я думаю, здесь, в Кемерове, увидят много номеров, которые даже Регина Дубовицкая не видела.

А.В.: То есть совсем новые.

В.В.: Свежак.

М.А.: Родившись в Курске да не запеть, это было бы странно.

В.В.: Соловьи?

М.А.: Да. И было несколько этапов вокальной деятельности. А вот кто оказался тем стрелочником, который направил в юмор-сатиру?

В.В.: Это природа, это чувство юмора. У меня отец очень юморной был человек. А мама – певучая. Это она отвела меня во дворец пионеров в Курске в хор. Я же много шутил и в школе, и в техникуме, и в армии. Фактически у меня были юморные наклонности. Хотя я хотел, конечно, петь. И первый опыт юмора был в армии, когда я вёл концерты в «Ансамбле песни и пляски московского военного округа». Я там читал какие-то скетчи, пел куплеты. Но самый значимый случай был в ансамбле «Самоцветы», куда я пришёл после театра оперетты. Кстати, и в театре оперетты я играл комедийные роли. Я пришёл в «Самоцветы», и мы с Юрием Маликовым сделали первый пародийный номер. Написали его Владислав Харечко и Юрий Валович. Хороший номер был. И первые пародии были на тогда популярного студента кулинарного техникума – на Хазанова. Потом на Сличенко, на Магомаева и на Папанова – волка из «Ну, погоди». Позже появился Лещенко – пародия «из полей доносится "налей"». С «Самоцветов» и началось всё. Это был 1975 год.

М.А.: Кстати, хочу отметить, что пересмотрела много интервью, и вы никогда не забываете упомянуть авторов монологов.

В.В.: А как же. Обязательно. Я не говорю, что артисты – чистые попугаи. Допустим, я номер переделываю процентов на пятьдесят-шестьдесят. А иногда авторы и вообще номера не узнают. Но идея принадлежит автору. Номер пишут профессионалы. Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Потому что сегодня такое время странное, когда – и это не брюзжание пожилого человека – запросто люди садятся, пишут музыку, стихи и сами же ещё исполнитель. Я говорю о том, что когда-то было время, не то что времена Тухманова или ещё раньше Дунаевского, но совсем недавно, когда композитор писал музыку, а поэт известный, скажем, Михаил Танич, или Михаил Пляцковский, или Роберт Рождественский пишут сумасшедшие стихи, которые входят в классику эстрадной песни. Эти люди супер-профессионалы. Или, допустим, Юра Антонов. Или Добрынин. Он никогда не писал стихи, он писал музыку, но пользовался стихами известнейших поэтов. А какая прекрасная поэтесса Лариса Рубальская. И когда наши молодые фабриканты грешат исполнением неизвестных авторов или какой-то случайной "бомжовой" музыки, то вот это обидно. Если вы спросите меня вообще про все "фабричные" дела, то я категорически против.

М.А.: Нельзя "звезду" воспитать на «Фабрике».

А.В.: Почему это?

М.А.: Потому что это массовое производство.

В.В.: Я тоже так считаю.

М.А.: Это сто гаек и как определить, что эта лучше?

В.В.: Совершенно верно. Это штамповка.

А.В.: Раз пошла речь о гайках, то скажите мне, по чему мы признаём гениальность Генри Форда, который из запчастей на несколько автомобилей смог собрать один.

В.В.: Это правильно. Это хорошо. Но никогда ничего хорошего за три месяца не рождалось. Только выкидыш может быть.

М.А.: Хочу вспомнить, может быть, это не очень удобно, но лет 15-20 назад, когда Геннадий Хазанов здесь был, и в впопыхах интервью было перед концертом, он сказал: «Вы даже не понимаете насколько смех – это серьёзно». Я понимаю, что времена изменились, но…

В.В.: Да. Совершенно верно. И времена изменились – это то же верно. И сегодня если бы Геннадий Викторович пришёл сюда, то он говорил всё с точностью до наоборот. Он диаметрально противоположно сегодня мыслит. Он сказал о том, что он всегда не любил эстраду, и он ушёл в другое измерение. Он работает в театре. Хотя он художественный руководитель театра эстрады, но он признался, что эстраду не любит. Ну, а что касается наших "фабрик" и их "звёзд", то вы заметили, что эти несчастные ребята. Я не случайно сказал "несчастные", потому что у них нарушена психика, ибо не может быть нормальным человек, которому три месяца говорят, что он "звезда". Он выходит потом на улицу и никому не нужен.

М.А.: А может он счастливый, потому что знает, что он "звезда"?

В.В.: Ничего подобного. Дело в том, что это чисто коммерческий проект. Коммерческий проект не может быть счастливым, потому что ребята работают не на себя. Они ездят, бедные, по городам, никому не нужные. За счёт них собирают огромные залы и все средства получает продюсер, а на концерты приходят бедные "пэтэушники" и слушают "фанеру". Понимаете. Вот в чём вся беда "фабричная". Когда я в Анапе случайно года два назад участвовал в концерте, и мой "сольник" начинался, допустим, в восемь часов, а я приехал раньше, а до меня в этом зале работали «Корни» и «Фабрика», я стоял в кулисах и видел, как они подбегали к кулисам к звукорежиссёру и спрашивали следующую песню. Они даже не знают, какая фонограмма дальше идёт. Я считаю, что это преступление.

М.А.: Вы не будете отрицать, что в вашем жанре новые лица появляются крайне редко.

В.В.: Это же не грибы.

М.А.: Это особенность жанра или вы не пускаете молодых на сцену?

В.В.: Ничего подобного. Как это, не пускаю молодых? Только у меня в коллективе выросли ребята…

М.А.: Мы же их не видим.

В.В.: Вы их видите. Кстати говоря, не такой уж молодой пацан Илья Олейников у меня работал, мой ученик. Или Миша Евдокимов тоже начинал у меня. Миша Грушевский. Все ребята "аншлаговые". Коля Лукинский – я его привёл в «Аншлаг».

М.А.: Вы с удовольствием руку протягиваете?

В.В.: Конечно. Почему бы и нет. А "ленинградскую мафию" кто привёл? Юра Гальцев, Гена Ветров, Леночка Воробей, которой я дал псевдоним. Она долго сомневалась, какой выбрать ей псевдоним, а я ей предложил взять псевдоним Эдит Пиаф. Она же была "воробей". Но я Леночку не взял в театр. Не потому что я ошибся или нет. А я видел, что она человек самостоятельный, как говориться, "сольный". Лидер. А мне в театре нужны люди, которые работают долго. У нас причина ухода из театра одна простая и святая – декрет. Мне приятно, что Лена во всех интервью говорит о том, как я ей помог в жизни, и я благодарен ей, что она это помнит, а я воспитываю свою молодёжь. У меня своя «Фабрика звёзд». Они у меня работают. И работаю много. Работают самостоятельные номера, самостоятельные пародии. Сейчас вот пришёл мальчик из Тулы, Паша Жуков, очень хороший, талантливый пацан, он делает и пародии, и скетчи со мной играет. Я его сам воспитал. Всего пол года. Первый раз в ваш город приехал, но я уверен, что он вам понравиться. Дальнейшую его судьбу не знаю. Раскрутиться? Я ему помогу, конечно. Но что будет дальше, не знаю. Пока у меня есть молодой партнёр и это прекрасно. Появилась ещё девочка очень хорошая, которая поёт очень хорошо. Она закончила гнесинскую академию. Наташа её зовут. Так получилось, что пародии нехотя начала делать. Она ещё работала в ресторане, а ресторан – это место, где поют любой репертуар. Если она поёт песню Пугачёвой, то она подражает Пугачёвой. Если поёт песню Орбакайте, то подражает Орбакайте. Вот она у меня делает эти пародии, и мне иногда кажется, что она лучше оригиналов поёт. Вы понимаете, я против догматичного лидерства. Потому что за много-много лет я Регине это доказал и продюсеру нашему Александру Досману, что обязательно должна быть молодёжь. Другое дело, изживает себя передача «Аншлаг», появились новые программы. Многострадальное «Кривое зеркало» Жени Петросяна, которое только ленивый не ругает.

М.А.: Это правда.

В.В.: Но даже Женя не виноват. Он мой товарищ, мой коллега, и я не завидую только по одной причине: из-за борьбы каналов страдает артист Евгений Петросян. Зрители же не знают всего. А слушателям я сейчас открою секрет большой. Когда зритель включает канал «Россия» и смотрит «Кривое зеркало», а потом случайно переключает на «Первый» и смотрит «Кривое зеркало», то не очень понимает, в чём дело. А секрет очень простой. Евгений Ваганович Петросян два года назад ушёл с первого канала на «Россию», и этого руководство «Первого» простить не смогло. И диверсия происходит такая: когда они узнают, что в программе «России» идёт «Кривое зеркало», то они на «Первом» дают старые повторы. И тогда это вызывает ответную реакцию и зрителей, и прессы, и критики, которые говорят: «Достал!». А Евгений Ваганович не виноват в этом. Он очень хороший артист, профессиональный человек.

А.В.: Вот на этой не очень оптимистичной ноте предлагаю закончить наш разговор. Ну, вот так вот, без патетики. Будто Винокур, конечно, знаменитость, но о себе особо много не говорит. Лучше пусть о других.

В.В.: Да. А мне надо бежать, а то ребята там без меня репетируют. Это не дело. Спасибо. Приходите лучше на концерт. Я не был на концерте, но говорят, что хороший. До свидания.

17.03.2006 г.