Дмитрий Соловьев: Думаю, что мне повезло с фамилией

Марина Александрова : Добрый день всем слушателям, в студии Марина Александрова, Михаил Захаров, в гостях Дмитрий Соловьёв, лауреат премии «Золотой соловей». Дмитрий, когда готовилась к программе, сразу подумала о том, что Бог всё-таки не даёт так просто фамилий. Во-первых, Соловьёв, во-вторых, лауреат премии «Золотой соловей», правда, поёт басом.

Дмитрий Соловьев : (смеётся) Эту фамилию часто любят обыгрывать, вы не первые, одну из статей даже автор даже назвал «Хотя соловьи не поют басом».

М.А.: Выходит, поют..

Д.С.: Да, поют, почему бы и нет. Думаю, что мне повезло с фамилией.

М.А.: Кстати, насчёт баса. Насколько такие вокальные данные диктуют или ограничивают репертуар? Для баса много возможностей раскрыть способности, показать себя во всей красе?

Д.С.: Я как раз и хочу показать в своих программах, что возможности любого голоса, в том числе и баса, не ограничены. В моём репертуаре есть такие произведения, которые «украдены» из репертуаров других голосов. В определённом смысле это эксперимент, и эксперимент, удавшийся неоднократно, и многие люди подходили, говорили: «Мы не ожидали, что это произведение может исполнять такой голос, и как оно необычно, неожиданно звучит!».

М.А.: А что такого должно было произойти в вашей жизни, чтобы, получив диплом инженера, вы поняли, что истинное – это опера? И что вам нужно петь, а не работать по специальности.

Д.С.: Я вам расскажу, как я понял для себя, что такое опера. Получив профессию инженера, я поехал в Ленинград. И там впервые в жизни я попал на оперный спектакль. «Севильский цирюльник» в Мариинском театре, пел Джоакини Россини. Я сидел на самом последнем ряду галёрки. И когда впервые в жизни я услышал клубящиеся звуки оркестра, эти звуки из оркестровой ямы, услышал голоса… это было просто потрясение, восторг, откровение. Тогда я ещё не понял, что со мной творится. Было мне тогда 16 лет. И видимо это и была та точка, которая стала поворотной. Но потребовалось ещё несколько лет для того, что понять окончательно, что надо идти по этому пути, что это призвание.

М.А.: А трудно далось это окончательно решение, ведь надо было резкий поворот сделать в своей жизни, в своей судьбе. Душевные муки продолжались, или вы сразу приняли волевое решение, что опера – это ваша стезя?

Д.С.: Для меня это было очень легко. Тяжело было окружающим, которые были уверены в том, что я стану инженером, что буду техническим работником. Тем более тогда, на заре перестройки быть инженером было очень престижно. Мне было трудно довести до конца начатое образование, но я это сделал с честью, у меня не было красного диплома, но были хорошие оценки. А потом уже готов был с чистой совестью начать жизнь с чистого листа.

М.А.: Вы верите в судьбу? Как вы думаете, на сегодняшний день может что-то такое произойти в вашей жизни, чтобы ещё раз резко изменилась ваша жизнь?

Д.С.: Я очень верю в судьбу, но надеюсь, что таких крутых поворотов больше не будет, я не сойду со своей дороги, я бы просто хотел, чтобы провидение как-то помогало мне не свернуть с неё.

М.А.: Вы привезли в Сибирь очень интересную концертную программу, называется «Любви небесной и земной». Какие её особенности?

Д.С.: Возвращаясь к тому, что такое голос бас, в нём мне кажется наиболее ярко выражен религиозный дух. Не случайно ведь в православии самым основным голосом считается бас. В нём как бы звучит и глас божий, и некий голос универсума, но это если рассуждать общо. Мне хотелось бы слушателям показать духовную силу и музыки, и текстов, но ещё и показать силу классической музыки. Поэтому и программа названа «Любви небесной и земной». Основная тема всех произведений – это любовь.

М.А.: Но больше из области любви небесной?

Д.С.: Нет, и земной тоже. Причём земной с некоторыми отклонениями в сторону демонической сферы. Скажем, прозвучит ария Мефистофеля из «Фауста». Где Мефистофель поёт любовную серенаду. Но как он её поёт? Это же сплошной сарказм и ирония по отношению к чувству. И вместе с тем любовные лирические романсы Михаила Ивановича Глинки, возвышенная любовная лирика. И уже любовь небесная, выраженная в православных молитвах, и в старинной музыке Генделя, и в произведениях Шуберта, будут звучать также старинные молитвы на иврите, воззвание к высшим силам.

М.А.: Дмитрий, говорят, что почти в каждой вашей концертной программе присутствует ария Ивана Сусанина.

Д.С.: Если у меня есть возможность её включить в программу, я это делаю в первую очередь.

М.А.: С чем это связано лично для вас?

Д.С.: Лично на мой взгляд и по мнению других людей, опера «Иван Сусанин» – одна из главнейших опер русского репертуара. А Иван Сусанин как герой оперы, как самый главный персонаж, естественно наделён самыми яркими музыкальными характеристиками. И его ария – это настоящий шедевр, величественнейшая по красоте музыка, мелодичная, с глубоким содержанием. В нём выражен и русский характер, и любовь какая-то щемящая отцовская, и любовь мужчины – в нём всё собрано воедино.

М.А.: Дмитрий, на ваш взгляд, басовая школа в России, у которой достаточно древние корни, её традиции на сегодняшний день живы?

Д.С.: Хотелось бы верить, что да. Ведь я же перед вами живой, и надеюсь, что я не роняю планки. Хотя могу согласиться с тем, что школа классического пения сейчас переживает серьёзный кризис.

М.А.: С чем это связано?

Д.С.: Это сложнейший вопрос, думаю, мы с вами сейчас его не сможем обсудить. Думаю, связано с тем, что электронные средства массовой информации заменяют собой живое искусство. А классическое искусство – это искусство живое. Вы спросили – почему у меня мало записей. Да потому что для меня намного важнее и ценнее живой концерт. И я не делаю студийных записей принципиально, все записи – с концерта, потому как классическое искусство – это искусство живое. И слава Богу, что есть залы, и приходит публика, надеюсь, что кемеровчане – большие любители этого вида искусства.

М.А.: В своих программах вы поёте не только арии, но и романсы, и народные песни, а какие именно произведения требуют наибольше отдачи? Так сказать, работы души и сердца?

Д.С.: Без души нельзя исполнить ни одно произведение. И маленький романс, и громадное полотно классической арии требуют включение внутреннего артиста на сцене. Если его нет, то опытный зритель это поймёт. И если я что-то пропустил, что-то не так спел, потом чувствую внутреннюю неудовлетворённость.

М.А.: Сегодняшний ваш зритель – это кто?

Д.С.: Отрадно видеть молодые лица. Мне приходилось петь и в студенческой аудитории. Причём реакция самая разная. От того: «Это надо же, как громко поёт!» и до настоящего внутреннего восторга, когда ребята подходили и говорили, что открыли для себя что-то новое. И это здорово, что наш зритель возвращается к нам, требует искусства, и поэтому наше дело, и дело наших администраторов этот спрос удовлетворять.

М.А.: Есть что-нибудь из области мечты или цели, что вам хотелось воплотить на сцене или в жизни.

Д.С.: О! Не сделано … всё. Счастье нашей профессии в том, что поле деятельности огромно. И в смысле расширения репертуара, и в смысле всё более глубокого проникновения в него. Поэтому дай Бог, чтобы были силы, было здоровье, чтобы реализовывать планы и воплощать мечты.

М.А.: Я не буду долго задерживать Дмитрия в студии, потому как он только что с самолёта, устал, напоследок хотелось бы попросить у вас оставить какой-то звуковой автограф для наших слушателей. Ну к примеру – как начать день, с чего, чтобы он был удачным и счастливым?

Д.С.: Прежде всего хотелось бы обратиться к кемеровчанам: я счастлив от того, что я приехал сюда, что мне представилась возможность выступить, и посмотреть на ваш город, прочувствовать дух и города, и людей. А начать день нужно со светлой молитвы, поблагодарить и Бога, и судьбу, что вы проснулись, что впереди ещё один день, и ведь самое прекрасное – это жизнь. Её надо ценить, любить и не отчаиваться ни в какой ситуации.

М.А.: Спасибо большое за добрые слова, я напомню нашим слушателям, что в студии гостил Дмитрий Соловьёв, лауреат премии «Золотой соловей»