Джим Каллум и Валерий Гроховский: Чтобы исполнять музыку, нужно быть трезвым

С. Лемешев: Сегодня у нас в гостях джаз. К нам пришел Джим Каллум – руководитель старейшего джазового коллектива из Техаса и Валерий Гроховский, пианист, наш соотечественник. Здравствуйте!

Джим Каллум.: Здравствуйте.

Валерий Гроховский: Здравствуйте!

С.Л.: Рад очередной встрече с вами, Валерий.

В.Г.: Спасибо.

С.Л.: Вы начинали как классический пианист, затем были опыты синтеза джаза и классики. И теперь какое место сейчас в вашей жизни занимает классика?

В.Г.: Огромное место занимает классическая музыка. И говоря о новых проектах на следующий год, то у меня большое количество концертов планируется с классическими произведениями. Но в некоторых концертах я буду объединять вместе с джазовыми. У меня есть проект «Шопен и джазовые импровизации.

С.Л.: То есть вот этот проект, с которым вы приехали к нам, это одноразовый проект?

В.Г.: Да.

С.Л.: А предложение поступило от джазменов?

В.Г.: Вообще предложение поступило от филармонии. Я много играл джаз в России. А теперь они говорят, что раз лауреат многих международных конкурсов классической музыки, будь любезен, поиграй классику. Я вспоминаю, что помимо Москвы, я нигде классическую музыку не играл. Ну, в Омске ещё играл. И поэтому они теперь хотят такие вот программы – и с оркестрами симфоническими, и сольные.

С.Л.: То есть, вы не полностью переключились на джаз?

В.Г.: Нет, не полностью.

С.Л.: Вы до сих пор преподаёте?

В.Г.: Нет, сейчас я уже не преподаю, потому что очень активная гастрольная жизнь, очень много есть интересных предложений, в том числе ив композиторском плане – писать музыку к кино. За рубежом.

С.Л.: Легче зарабатывать деньги классикой или джазом?

В.Г.: Смотря как играть классику.

С.Л.: В смысле? Если играть классику как американцы, то вообще ничего не заработаешь.

В.Г.: Есть и американцы, очень серьёзные музыканты, которые хорошо зарабатывают классической музыкой. Я думаю, что, наверное, одинаково. Особенно в моём варианте, когда я практически одних классических концертов не играю. За исключением с симфоническими оркестрами. Я пытаюсь сольные произведения объединить в двух отделениях. Первое отделение классическая музыка, чисто классическая, а во втором отделении – джаз.

С.Л.: Джим, а как ваши американские коллеги отнеслись к тому, что предстоит приехать в Сибирь? Коллектив впервые в России.

Дж.К.: Всё очень нравится. И города нравятся, и архитектура, и еда.

С.Л.: И еда?

В.Г.: Да, для меня это тоже несколько странно.

С.Л.: Тема Сибири, может, уже и набила оскомину, но в прошлый ваш приезд, Валерий, вы говорили, что американские коллеги постоянно интересуются, например, температурой в городе, где им придётся выступать.

В.Г.: Да, спрашивали про температуру, спрашивали о людях. Вообще, конечно, Сибирь для них тёмное пятно. Да и вообще Россия. Мне очень приятно, что люди, которые со мной приезжают, уезжают с совсем другими впечатлениями. И приезжавшая Беверли Хьюстон дала колоссальное количество интервью в Америке, рассказывая про Россию. И мне было очень приятно.

С.Л.: В прошлом интервью вы, Валерий, сказали, что в Америке не очень развито начальное музыкальное образование. У меня вопрос к Джиму Каллуму, откуда тогда такие профессиональные музыканты? Самопроизвольно происходит развитие или иностранцы учат?

Дж.К.: В то время, когда начинал я, то страна была провинциальной. Это было начало XX века. А потому люди слушали друг друга, ездили друг к другу на концерты, слушали великих исполнителей, и это давало огромное стремление к саморазвитию.

С.Л.: А вы, Валерий, как-то им рассказываете, что у нас, в России, поддержка государства есть? Они у себя не думают, что пора бы серьёзно заняться классической музыкой?

В.Г.: Я особых разговоров на эту тему не вёл. Так как мы с ними связаны джазовой музыкой.

С.Л.: Но они понимают, что у них не всё в порядке в этой области? Это вопрос к Джиму Каллуму.

Дж.К.: Безусловно, я понимаю, что должна как-то измениться ситуация. И я принимаю участие во многих проектах, где создаю программы для молодых людей по обучению игре на музыкальных инструментах. Большей частью это происходит через интернет. Они получают определённую информацию о том, какие произведения играть, как их играть. Активно используем современную систему образования. Через интернет. Но мне грустно от того, что нет институтов начального образования. И не знаю, появятся ли они. Хотя, желание, безусловно, должно существовать.

С.Л.: Я знаю вас, Валерий, как человека имеющего собственные взгляды на происходящее вокруг, приходится сталкиваться с коллегами на этой почве?

В.Г.: У меня лично нет. Мы единомышленники.

С.Л.: В Америке народ, в общем-то, патриотичный, но, тем не менее, там тоже считаю, что пора бы уже вывести войска из Ирака. Поддерживает ли Дж. К. политику Буша или считает, что пора уже выводить войска?

Дж.К.: Безусловно, администрация Буша сделала огромное количество ошибок. И я страшно расстроен этим. К сожалению, в глазах мирового сообщества Америка уже давно перестала быть демократической страной. Теперь Америка пропагандирует диктатуру силы. С самого начала я был против этой войны. Для меня было большим сюрпризом, что Буш был переизбран. Для меня вообще загадка, как он был избран. По-моему, это была какая-то техническая ошибка. Это, кстати, обсуждалось: почему при пересчёте голосов победил Буш. Когда-то Авраам Линкольн сказал, что можно долго обманывать одного человека, можно недолго обманывать большое количество людей, но обманывать многих и долго – невозможно. Вот сейчас, на мой взгляд, Америка находится в стадии, когда многих обманывают. Хорошо, что это может продлиться недолго. И все ожидают, что демократическая партия использует любую возможность, чтобы стать правящей партией. Сейчас они просто ждут, когда время Буша закончится.

С.Л.: Получается так, что если раньше определённое количество американцев приветствовали введение войск в Ирак, то сегодня большинство считает, что зря всё это было сделано.

В.Г.: Ну, да. Народ был оглуплён. С самого начала. Потому что года вышел замечательный фильм Майкла Мура про отношения с Ираком, про взаимоотношения с Бен Ладеном, то вопрос заключался в том, что вся война там – это якобы решения вопроса безопасности. Хотя Ирак никакого отношения к терроризму не имел. Всё сводилось к тому, что в Ираке есть оружие массового поражения. И когда люди осознали, что есть оружие, есть опасность, то они, безусловно, решили, что надо обезвредить. Но, во-первых, потом этого оружия не нашли, а во-вторых, я считаю, что нельзя убить 700 тысяч человек и провозгласить это ошибкой. Такие трагические последствия при том, что ничего не произошло. Знаете, это как у меня есть пистолет и прохожего есть пистолет, и я его должен застрелить, потому что он может когда-нибудь выстрелить, но он и не собирался стрелять, больше того, у него этого пистолета и не было.

С.Л.: А есть дома оружие у Джима Каллума?

Дж.К.: Нет, что вы.

С.Л.: Это принципиально?

Дж.К.: У меня нет нужды иметь оружие.

С.Л.: Музыка – это лучшее оружие.

Дж.К.: Я против оружия и считаю, что должен быть обязательный контроль. Но кто-то из его друзей имеет оружие. Беверли Хюстон, например, большая охотница. И у неё есть персональное ружьё. Она любит пострелять. В Конституции написано, что государство не может мешать вам иметь оружие, потому что возможны ситуации, когда вам понадобиться применить оружие. Но Конституция писалась-то давно. И тогда это было оправдано. Предполагалось, что оружие будут использовать в целях самосохранения. Если в небольшом городке появлялась бандитская группировка, тогда жители собирались вокруг своего мэра и отстаивали город. А сейчас в Америке колоссальные полицейские силы. Конечно, бывают и случайности, но люди этим случайностям придают слишком большое значение.

С.Л.: То есть время менять Конституцию?

В.Г.: Может, настало время быть добрее.

С.Л.: Мы переходим к вопросам о музыке. В 1960 – 1970-х гг. атрибутами рок-музыкантов были секс, наркотики и рок-н-ролл. Потом в моде стал здоровый образ жизни. Что на ваш взгляд является атрибутом джазового музыканта?

Дж.К: На ранней стадии джаза джазовые музыканты действительно были в такой же ситуации, в таком же состоянии. Но использовали в основном алкоголь и лёгкие наркотики. Многие умирали. Есть примеры, когда люди умирали в 28 лет. Но это было на стадии становления джаза. С течением времени многое изменилось. Музыкант должен подняться на вполне определённый уровень и те, кто не выдерживает, начинает пить и сходит с высокой ступени. Для того чтобы исполнять музыку, ты должен быть трезвым.

С.Л.: А с какими напитками сегодня олицетворяется джаз?

Дж.К.: У настоящих музыкантов настоящие музыкальные эмоции проявляются не под воздействием алкоголя. Тоже самое, как и в классической музыке. Это какие-то другие ассоциации. Может к кому-то вдохновение приходит под воздействием выпивки, но для себя мне тяжело это представить. Ассоциации джаза с какой-то конкретной выпивкой у меня нет.

С.Л.: Мне кажется, что это должен быть какой-то сильно газированный напиток, с брызгами.

Дж.К.: Иногда бывает, что музыканты подшофе играют просто потрясающе. На концерте. Но в основном все их лучшие записи сделаны на трезвую голову.

С.Л.: Есть мнение, что джаз – это музыка людей взрослых, людей сложившихся. Как реагирует молодёжь в Америке на джаз, и есть ли последователи вашего стиля – нью-орлеанского джаза.

Дж.К.: Да, много молодых людей начинает играть в этом стиле. Есть интерес. Но, безусловно, что это музыка для избранных людей. Это музыка, которая подразумевает внимательное слушание и наслаждение. За последние несколько лет стали гораздо чаще появляться молодые люди, которые только-только заканчивают школу и приходят в наш клуб послушать музыку. Они приглашают девушек с собой. Этот как если пригласить девушку на концерт симфонической музыки. Это какое-то искушение. Чувствуется, что это какой-то необычный молодой человек. Очень многие зрители в нашем клубе во время выступления просят разрешения выйти на сцену и попросить руки девушки. Многие хотят сделать предложение публично, и прекрасно, что они выбирают наш клуб. Приходят послушать диксиленд и потом делают предложение.

С.Л.: Такое олицетворение счастья.

В.Г.: Ну, да. Потому что в таком состоянии люди находятся. Я сам видел, как молодые довольно активно аплодировали. Я смотрю, что сейчас на этих концертах, когда люди после каждого произведения встают и стоя аплодируют, я думаю, что она всё-таки проникает очень глубоко в душу.

С.Л.: Нью-орлеанский стиль – это импровизация какая-то особенная?

В.Г.: Безусловно, есть импровизация, но самое любопытное то, что это полифоническая импровизация. Здесь музыканты импровизируют одновременно. В современном джазе есть тема, и каждый по очереди импровизирует. А здесь, скажем, кларнетист и корнетист будут, во-первых, вести диалог. Они разговаривают друг с другом. Потом они одновременно разговаривают друг с другом. Такого в современном джазе не существует.

С.Л.: Модальных каких-то тонов нет? Всё гармонично? Как происходит импровизация сразу нескольких музыкантов?

Дж.К.: Это уже придётся раскрыть свои секреты. Лично я стараюсь играть близко к той мелодии, которая заключена в произведении. А кларнетист обыгрывает гармонически. И тогда нет никакого перехлёста. Потом происходит несколько диалогов друг с другом. Это основное правило для тех, кто хочет играть диксиленд: один из участников диалога должен придерживаться основной мелодии, а второй или третий обыгрывает гармонически.

В.Г.: Это очень интересно. Я этого не знал.

С.Л.: Сегодня слушатели могут обратить большее внимание на правила исполнения диксиленда. Дэвид Харингтон, лидер «Кронос квартета», как-то в одном из интервью заметил, что побаивается выступать перед джазовой аудиторией, потому что она слишком консервативна. Есть какая-либо аудитория, перед которой Джим Каллум боится выступать?

Дж.К.: Есть люди, которые лучше воспринимают, есть люди, которые воспринимают твоё исполнение, твою музыку чуть хуже, но в основном эта музыка сама по себе цепляет вас и уже не отпускает. Как только вы начинаете её слушать, то становитесь соучастником этого процесса.

В.Г.: Я один из тех, кто попался на этот крючок. Когда я в 1991 году это услышал, то не помню, как домой пришёл, всё время думал, как можно так играть. Потом я с ними несколько раз играл в 1990-х годах. И знаете, лучшей ритмической основы я никогда в жизни не чувствовал. Тебе дают полную свободу, ты импровизируешь как можешь, при этом знаешь, что за тобой стоит ритмическая машина. А это живые люди, которые играют с удовольствием, они реагируют, они тебя поддерживают. Тебя ведут. Под руки. Это для солиста просто фантастические условия.

С.Л.: Спасибо большое за интересные разговор. На этом наше интервью закончено. Напомню, что сегодня у нас в гостях был Валерий Граховский и руководитель «Джим Каллум бэнд» сам мистер Джим Каллум. Удачи вам!