Дмитрий Куклачёв: Я различаю кошек на эмоциональном уровне

Марина Александрова: Добрый день. Место ведущего заняла Марина Александрова, а за режиссёрским пультом по-прежнему остаётся Александра Орешина. У нас сегодня день открытых дверей: совсем недавно мы проводили народную артистку России Наталью Егорову, а сейчас уже в студии новый гость – это Дмитрий Куклачёв – артист театра кошек Юрия Куклачёва. Добрый день.

Дмитрий Куклачев: Здравствуйте. Здравствуйте, уважаемые радиослушатели.

М.А.: Я очень надеюсь, что среди сегодняшних радиослушателей есть и те, кто ещё помнит встречу в студии с Юрием Куклачёвым. Правда, это был давно.

Д.К.: Очень давно. В начале 90-х.

М.А.: А ощущение, будто вчера приезжал. Кстати, сразу после Кемерова он должен был отправиться в Англию проведать сына, который там занимался театром кошек. Это были вы.

Д.К.: Да. Это был я.

М.А.: Я знаю, что вы тосковали сильно по Родине, потому что Юрий Дмитриевич говорил: «Надо ехать, сына забирать, а то он там долго не выдержит».

Д.К.: Он очень прав, потому что он мне очень сильно привил любовь к Родине. Он сам очень сильно русский человек. Нахождение столь долго за границей накладывает большой отпечаток – хочется всё бросить и уехать.

М.А.: Он тогда очень много рассказывал забавных, курьёзных историй и по поводу того, какой протест поначалу встретил от защитников природы, и как отлавливали диких кошек для работы в театре. А театр существует по-прежнему?

Д.К.: Нет. В Англии театр закончился, когда мы оттуда уехали. Мы забрали всех животных с собой.

М.А.: Кошки-то были английские. Вам их отдали?

Д.К.: Конечно. Это когда в Англию приезжаешь, там 9 месяцев карантин, а обратно, пожалуйста, хочешь, вывози. Нет вопросов. Все животные английские. У нас двое или трое осталось. Правда, им уже больше двадцати лет, потому что, практически, 70% животных, которые были найдены в Англии, были уже взрослыми.

М.А.: Дима, а как они прижились. Английские кошки, аристократки, как они вписались в ваш театр или были какие-то конфликты с русскими артистами?

Д.К.: Вы знаете, это отдельная история. Очень она увлекательная. И я боюсь, что программы не хватит. Тем более что папа очень много книг написал и про английскую адаптацию животных и о том, как они ловили этих животных в лесу и потом, как эти животные заболели, так как не были привиты. Ведь когда их собрали всех вместе, то стал развиваться вот этот вот вирус и все, буквально все, полегли. Все лежали без движения. То есть она хотела бы тебя укусить, оцарапать, но не может, нет сил. И врач вместе с папой выходили и подняли животных, можно сказать, с того света. И после этого настал переломный момент, когда животные поняли, что люди не хотят им причинить вреда.

М.А.: Дима, я так невольно посматриваю на ваши руки. Потому что когда Юрий Дмитриевич в студии рассказывал, какие коши добрые, свободолюбивые, но добрые и ласковые, а руки у него были все поцарапанные. Я у него спросила: «Юрий Дмитриевич, как же так, они добрые, а руки поцарапанные?». А он говорит: «Так ведь это от любви».

Д.К.: На самом деле, у меня руки чистые и царапок нет.

М.А.: Да, вижу. Потому и спрашиваю.

Д.К.: Бывает, что они царапаются. Есть такие трюки, когда они делают это не специально. Например, когда с руки спрыгивают, они же отталкиваться когтями. Или, допустим, кот Борис, который прыгает с шестиметрового перша мне на плёчо, то он же должен, приземляясь, зацепиться за моё тело. Поэтому у меня всё плёчо в шрамах. Что делать, ведь кошки, хоть маленькие, но хищники.

М.А.: А ваш путь в театр был определён любовью к кошкам или к клоунаде? Что первично, а что вторично? Или всё едино?

Д.К.: Сложно сказать. С кошкой я родился, и привыкание к кошке у меня прошло на подсознательном уровне. С кошками я с самого детства. Меня воспитывала папина кошка Стрелка, можно сказать, с самой люльки и, можно сказать, чуть не выкормила меня. Поэтому любовь к кошкам у меня с самого младенчества. А к клоунаде… Тоже был переломный момент, когда я стал выбирать в конце восьмого класса, кем мне стать. Папа тогда у меня спросил: «Ну, ты уже решил, кем ты станешь?». Я говорю: «Не знаю».

М.А.: Папа не давил?

Д.К.: Нет, папа не давил. Он просто сказа: «Пойдём, я тебе покажу фильм Чарли Чаплина». Я говорю: «Ну, пойдём». А сам думаю: «Чего же я там не видел». Я же тысячу раз пересматривал «Огни большого города» и другие фильмы Чарли Чаплина, что же он мне такого сможет показать. И когда мы сели смотреть, то буквально через полтора часа со мной произошёл эмоциональный шок. И я понял, кем я хочу быть. Потому что он мне буквально покадрово объяснил систему смешного, то есть, как нужно добывать смех, как это делал Чарли Чаплин. Он говорит: «Если тебе интересно этим заниматься, тоя, конечно, могу тебе помочь на первых порах, потом уже, конечно, ты сам». Я, загоревшись, сказал: «Да, я хочу быть клоуном!». Но всё, естественно, произошло не сознательно. Это сейчас уже после пятнадцати лет работы клоуном, я понимаю, что а-а-а-ах…

М.А.: Не самый лёгкий путь выбрал.

Д.К.: Если бы я знал, что это так тяжело, я бы сто раз подумал. Потому что на самом деле, я человек довольно спокойный, можно сказать, как кошка, мне очень импонирует спокойная жизнь: сидеть в офисе, перекладывать бумажки какие-нибудь.

М.А.: Да вы бы со скуки умерли.

Д.К.: Ну, с одной стороны, да, а с другой стороны – это такое моё внутреннее состояние. Я не эмоциональный человек. Хотя на сцене приходится быть таким. Поэтому сцена забирает очень много эмоций и очень много жизненных сил. Практически после каждого спектакля я прихожу выжатый, как лимон, то есть, я сажусь, и ничего не хочется делать, потому что чувствуется огромная усталость. Стараюсь выкладываться по полной, на все сто процентов. И неважно где это будет – это будет Кемерово или Москва. Мы к вам привезли больше тонны реквизита, 35 животных и знаменитых в том числе.

М.А.: Об этом мы ещё подробно поговорим.

Д.К.: Обязательно.

М.А.: А пока я хотела спросить, вот вы упомянули о Стрелке. Я знаю, что у каждого вашего артиста, а их 120 или даже больше…

Д.К.: Уже больше. Весна же на дворе стоит.

М.А.: А, ну да, ваш папа говорил, что на 8 марта он отпускает их погулять. Я помню. У вас в труппе есть и Банан, и Паштет, и Селёдка. Как происходит процесс наречения именем, и неужели вы всех помните по именам?

Д.К.: Если говорить об именах, то очень много сценических псевдонимов. Очень много. На самом деле, если кошку зовут Маркиза или, допустим, кошка Белка, то для сцены это не очень звучно. Поэтому на сцене Маркиза у нас кошка Картошка, а кошка Белка – кошка Сосиска.

М.А.: Ещё и по два имени получается.

Д.К.: Ещё и по два имени. А имена я запоминаю на другом уровне. Не на уровне имён. Я с ними общаюсь на уровне характера. Для того чтобы животное понять, с ним нужно долго общаться, нужно знать, как его правильно взять, как правильно поставить, как правильно его позвать, как правильно сделать жест. Кошки очень сильно понимают интонации. А язык жестов, язык тела для них, можно сказать один самых главных языков. И кошка общается очень часто языком тела, она может и не говорить ничего, но движением лапы может сказать всё, что она думает об окружающих. Самое главное, я всегда об этом говорю, это наблюдение. И когда меня спрашивают: «Ладно, этих тридцать пять, а остальные… Как вы их всех знаете?». Я говорю: «Очень просто. Потому что я с ними общаюсь по-другому и потому для меня нет особой сложности отличить одного чёрного кота от другого». Хотя они будут как две капли воды одинаковые. А как двойняшек мамы различают? Естественно, на эмоциональном, на каком-то другом уровне.

М.А.: Ваши кошки время от времени подрабатывают в рекламе, а в театре это поощряется?

Д.К.: Конечно. Дело в том, что 90% рекламы, которой идёт по телевидению, снимается у нас в России, остальные 10% – это адаптация европейской. Вся реклама, которая снимается здесь, и где участвуют кошки, – это все наши животные. В рекламе «Вискаса» снимается наш кот. Буквально недавно закончились съёмки сериала «Мастер и Маргарита», там кота Бегемота играл тоже наш кот. Очень долгая и интересная история, как мы вместе с Бортко его искали и тренировали. И самый главный участник рекламы – это кот Борис. «Китикэт» нам очень сильно помогает. Можно сказать, что Борис кормит всех наших животных. Мы его сегодня привезли. Самое интересное в том, что дети безошибочно узнают, где он. У меня всегда спрашивают: «А действительно кот Борис такой энергичный, эмоциональный, любит бегать, прыгать, скакать?». Я всегда отвечаю, что это так. Тем более, что когда был кастинг… Всегда для рекламы проводится кастинг, где выбираются животные, которые подходят по имиджу для съёмок в ролике. И кот Борис один из 150 животных выдержал такой огромный напор. И когда его утвердили, то возник вопрос рекламного имени. А зачем придумывать, если у него уже есть имя – кот Борис. А взяли мы его из приюта. Мы за два месяца перелопатили всю Москву и Санкт-Петербург.

М.А.: А Борис премию какую-то получил?

Д.К.: Ну, а как же. Он кормит весь театр.

М.А.: «Вискасом».

Д.К.: Нет, «Китикэтом». Хотя «Вискас» и «Китикэт» – это одна и та же фирма. Мы дружим и с теми и с другими.

М.А.: Дима, я знаю, что у вас в театре заслуженные пенсионеры, а заслуженные артисты есть?

Д.К.: Конечно, примы есть. И они себя чувствуют по-другому. Самое необычное, когда кошка на сцене начинает раскрываться, то есть, кошка превращается в актёра. Этим и замечателен наш театр, что животные не просто выполняют какой-то трюк, а животные являются артистами, выступая на сцене, они демонстрируют свои эмоции. Вот это самое главное. Японский зритель с ума сходит, когда кошка на сцене начинает выражать какие-то эмоции: начинает чесать ушко, начинает облизываться, начинает чесать коготки. У кота Бориса перед выходом на сцену есть целый ритуал – он должен обязательно почесать коготки и поваляться на спине. Он обязательно это должен сделать. Если он этого не сделает, то уже дальше ничего у него не получается. У него такой "пунктик". Как настоящий актёр. Кто-то крестится, кто-то нитку привязывает к какому-то месту, а у Бориса свои причуды. Когда мы в первый раз выступали в Японии, и когда кот Борис шёл, а потом упал на спину и стал кувыркаться, то в зале все ахнули. Папа забегает за кулисы и бросается к переводчику: «Что случилось? Почему они так реагируют? Они думают, что коту сделали больно?». Тот говорит: «Нет-нет, что вы. Это они так выражают своё восхищение животным». Представляете!?

М.А.: Кошки не только ласковы, но и своенравны, а сцены ревности бывают? Всех же сразу не приласкаешь.

Д.К.: А дело в том, что надо стараться приласкать всех. Тем более, что звери у нас живут в больших комнатах и только вместо стены стекло, и ты всегда видишь, как животные живут и как они общаются. И когда ты заходишь в эту комнату, то обязательно надо к каждому подойти, с каждым поздороваться, каждого погладить. Потому что если кого-нибудь забываешь, то действительно начинаются сцены ревности. Тем более, что они живут у нас вместе и когда приходят заводчики, у которых кошки дома живут, то они удивляются: «Как у вас кошки с котами живут вместе и не дерутся? Все такие добрые и ласковые, подходят и начинают ласкаться». А я отвечаю, что, во-первых, эти кошки не знают от человека зла, а во-вторых, они живут у нас как в детском саду, то есть все вместе: и кушают вместе, и занимаемся мы с ними со всеми вместе. У нас сцена большая и всех сразу моно выпустить. В этом и есть один из секретов воспитания животных.

М.А.: Я знаю, что ни вы, ни Юрий Дмитриевич не приемлите такого слова как "дрессировщик". Вы предпочитаете говорить, что работа с кошкой начинается с воспитания.

Д.К.: Для каждого человека слово "дрессировка" несёт свой эмоциональный смысл. Для меня слово "дрессировщик" – это человек, который воспитывает животное методом кнута и пряника. Если сделал хорошо и правильно, то как-то поощрил, а если сделал плохо и неправильно, то наказал. Вот такие ми эмоции. Поэтому я стараюсь не произносить этого слова. Мы общаемся на другом уровне.

М.А.: Вы воспитываете кошек, а кошки вас чему-то учат?

Д.К.: Конечно. Прежде всего, когда ты наблюдаешь за кошками, то понимаешь, что становишься похожим на них. Это очень помогает. Я большой автолюбитель и за рулём очень помогает, когда развито боковое зрение. Вот кошка когда смотрит прямо, то она всегда видит, что за спиной. Наблюдая за животным, начинаешь перенимать их повадки. Наблюдая за кошкой можно почерпнуть немало разных полезных вещей для человеческой жизни. Я считаю, что кошка раскрыта процентов на 15-20. И то, эти проценты только то, что она захотела нам раскрыть. А всё остальное пока не познано. И все эти книги, тома, которые написаны про животных, это только малая доля того, что кошка нам помогла открыть.

М.А.: Я где-то прочитала, что у вас в театре кроме кошек ещё две собачки есть. Как их труппа встретила?

Д.К.: На самом деле у нас собачки маленькие – чи-хуа-хуа, которые даже меньше, чем кошечки.

М.А.: Кошки же хозяйки.

Д.К.: Кошки – хозяйки, и не обижают. Собачки очень хорошо с ними живут, и время от времени, они находятся вместе в вольерах. Но чаще всего собачки живут дома, потому что они маленькие – карманные. У нас ещё есть одна большая собачка – Бим. Он у нас охранник. Но и на сцене выступает. Так что у нас собачки тоже участвуют. Но не столько времени, сколько кошки, потому что кошки – это полноправные жители сцены.

М.А.: Гастроли для вас – это хлопотная пора – ветеринарные справки, карантин, перелёты, переезды. Как артисты ваши выносят такой график?

Д.К.: Наш театр стал государственным и возможностей ездить на гастроли становится сё меньше и меньше, в основном нужно работать в Москве. Поэтому мы всегда всех приглашаем приезжать на лето в Москву и посещать наш театр.

М.А.: Кутузовский проспект, дом 25.

Д.К.: Да. Там мы работаем. Всё лето папа будет выступать. Он приезжает из Америки, чтобы всё лето и осень работать. Я за него 9 месяцев работал в Москве и теперь у меня появляется возможность немного поездить по городам России. Конечно, гастроли – это всегда хлопотно. Переезд на поезде – это удобно, хорошо, хотя и долго. А перелёт – то быстрее и качественно, но животные всегда переживают перелёт намного сложнее, чем железнодорожные перевозки. Поэтому стараемся ездить поездами.

М.А.: Я знаю, что у Юрия Дмитриевича была мечта получить свой театр, своё здание и теперь это предмет вашей семейной гордости. Это совершенно уникальный театр – там есть и картины, на которых изображены кошки, и скульптуры кошек и время от времени, кошки самостоятельно гуляют по театру.

Д.К.: Да, есть такое. Кошка Оксана у нас постоянно гуляет по театру. Она и зрителей встречает, и как охранник. Она вообще в театре живёт. И кто приходит на спектакли, то все её гладят. Мы просим, конечно, чтобы ничего ей не давали, но сами понимаете, что такое просто невозможно. И музей кошек у нас существует. В нём более 5000 экспонатов. Их все папа собрал с помощью, естественно, и радиослушателей, и зрителей. Каждый помогает. Каждый месяц какие-то новые кошачьи статуэтки, поделки или какие-то интересные фотографии, где кошка выполняет какие-то необычные трюки. Папа всегда просит, если есть что-то интересное, то обязательно присылайте. Тем более, что папа создал совершенно уникальную вещь – он создал школу доброты. Нет аналогов этому. Он написал уже более пятнадцати книг, и они одобрены Министерством образования и уже с этого года они внесены в школьную программу. Рекомендованы ученикам с первого по четвёртый классы. Теперь папа общается с детьми через свои рассказы о животных. Он рассказывает какую-то историю, которая произошла с каким-то животным, не обязательно с кошкой, это может быть бегемот Гуга или шимпанзе Зю-зю, и он спрашивает у детей, правильно ли поступило животное, когда поступило так-то. Можно сказать, что она воспитывает наших детей через животных, что является очень увлекательным.

М.А.: Кроме большой любви к работе, которая отнимает всё ваше время, у вас есть ещё одно увлечение – вы коллекционер.

Д.К.: Когда-то давно был коллекционером. Уже давно завязал. Тем более, что раньше коллекционировал значки с Лениным. Уже давно этим не занимаюсь. У меня другое хобби – это рыбалка.

М.А.: На месте вашей жены я бы е знала что лучше – если бы продолжили собирать значки или теперь пропадаете на рыбалки с друзьями.

Д.К.: Стараюсь на рыбалку ездить с семьёй. Ближайшая к Москве река – это Ока. Туда мы спокойно все ездим. А я люблю ловить хищника – щуку, судака. Это очень увлекательно и намного интересней, чем собирать значки с изображением Ленина. Я вас уверяю.

М.А.: В заключение нашей беседы несколько слов о том, что вы нам привезли.

Д.К.: У нас в театре существует уже девять спектаклей, и готовиться ещё два к выпуску. Что интересно, наш спектакль бессловесный. Все слова заменены движениями. Кошку на сцене переиграть невозможно. Она на сцене всегда главная, а мы, как бы при ней находимся. К этому все артисты должны привыкать. Хотя их на сцене у нас не очень много – всего пять человек, а основная труппа людей находится за кулисами. Мы привезли очень сложные аттракционы: кошки как ангелы парящие в воздухе, кошачья карусель, подвесная дорога, много-много всего. Это шоу кардинально отличается от папиного. Я принципиально не делаю старых номеров. Допустим, знаменитый номер «Кот и повар» вы не увидите. Потому что, во-первых, это папин номер, а во-вторых, он с большой бородой. Мы постарались привезти тот спектакль, где все трюки новые. Тем он и сложен, что довольно долго подготавливался, долго репетировался. Этому спектаклю исполняется уже четыре года, то есть он уже набрал силу, и получилось шоу. Я там даже на пиле играю.

М.А.: Не будем раскрывать все секреты.

Д.К.: Приходите на наш спектакль, мы ждём вас. И наши кошки тоже.