Сергей Эрденко: Нужно пройти "ресторанную академию"

Александр Винокуров: Сегодня у нас в гостях Сергей Эрденко. Здравствуйте.

Сергей Эрденко : Здравствуйте всем!

А.В.: Этот человек представляет трио «Лойко», которое приехало в город Кемерово и будет давать сегодня концерт в Государственной филармонии Кузбасса. Этот коллектив известен за рубежом гораздо больше, чем в России. Такова судьба, наверное, всех великих коллективов, великих музыкантов. Как всегда, в студии я не один — мы с Мариной Александровой…

Марина Александрова: Добрый день.

А.В.: Вот такая тёплая компания у нас собралась. А начали мы сегодняшний наш эфир с гостем произведением, которое они исполняли… на каком концерте? Скажите, Сергей?

С.Э.: Это было на цыганском фестивале в Берлине в 92 году.

М.А.: В России и Европе такие фестивали приходят и поныне?

С.Э.: Вы знаете, с Россией это отдельная история. Что касается Европы, то практически с момента, когда произошло объединение Европы, цыганские фестивали появились в огромном количестве. Именно цыганская музыка стала объединяющей музыкой в Европе, потому что не только цыгане исполняют цыганскую музыку, а огромное количество французов, немцев, голландцев играют и цыганский джаз, и цыганскую традиционную музыку, и салонную. Потому что цыганская музыка в Европе настолько уникальна и разнообразна, что практически на любой интерес к музыке ты можешь найти отклик в любом из направлений. Поэтому, например, мы знаем фильмы Кустурицы – через музыку Бреговича, мы знаем цыганский джаз, который играли Стефан Грапелли, Джанго Рейнхард, мы знаем салонную музыку, которую играет Симеа Лакотоши из Венгрии, или, скажем, «цыганские бандиты», как они себя называют, «Тараф Де Хайдук» из Румынии. Или, например, оркестры духовые «свадеб и похорон», как они себя называют. Это фантастические музыканты, и за каждым из них стоит совершенно фантастическая история. Конечно, я был бы рад всем рассказать об этом, но это был бы длинный разговор…

М.А.: Цыганский джаз – это отдельная, наверное, и очень интересная тема. Я где-то прочитала, что есть и цыганский рок. А в вашей программе вы какие-нибудь такие произведения исполняете, или всё-таки больше к классике тяготеете?

С.Э.: Вы знаете, то, что мы играем, скорее похоже на эсперанто. Потому, что… все знают, история цыган насчитывает уже несколько тысячелетий, есть записи, которые относятся даже к временам исхода евреев из Египта. Там пишется, что среди евреев были цыганские племена, которые были близки к семи коленам еврейским. Есть записи, которые говорят о временах Иисуса Христа, есть записи дальнейшие и дальнейшие… Поэтому, цыганская музыка, когда попала в Европу, она вынесла огромный энергетический заряд из восточных стран. Когда она попала, скажем, в Испанию, она моментально преобразилась — и через некоторое время появилось фламенко, которое стало достоянием Испании. Когда она попала, скажем, в Венгрию, цыганские музыканты заполонили, практически, все рестораны, и вскоре появилось несколько направлений в цыганской музыке в одной Венгрии. Что же касается России, то мы о ней знаем через цыганские романсы в период Пушкина, Льва Толстого и так далее. Поэтому у нас база несколько иная, музыка, которую мы исполняем, русских цыган. Но, в связи с тем, что с девяностого года мы, практически, жили за рубежом, то наша музыка напиталась всеми теми стилями, о которых я сейчас говорил.

А.В.: А как вот так получилось: в основе лежит музыка русских цыган — а группа образовалась в Дублине?

С.Э.: А, ну это очень долгая история…

А.В.: Нет, это разве невозможно было сделать в 1990 году в России?

С.Э.: Это было всё возможно, но в тоже время, совершенно невозможно… Надо было себя поставить в экстремальную ситуацию выживаемости. Знаете, как на остров себя закидываешь, и ты как хочешь — так и выживаешь. Такая вещь произошла и со мной. До девяностого года я был актёром, и достаточно известным. Вот, как пример — в 1987 году спектакль, в котором я играл, «Гамбринус», получил в Москве первое место, а я в этом спектакле играл главную роль, и так получилось, что я был признан одним из лучших актёров в Москве. Но, к чему я это говорю — у меня было всё нормально, мы выезжали на гастроли, но, в то же время, я чувствовал, что актёрство, в какой-то степени, начинает что-то перетягивать, что-то ломать во мне. Я был не только актёром, я был музыкантом. И тут я принимаю просто насильственное – но я считаю, что совершенно правильное – решение и ухожу из театра Марка Розовского. «Ухожу» в Лондон вначале, и встречаю там своего двоюродного брата, сына Вали Пономарёвой, потом ещё одного музыканта — гитариста — создаю трио, и мы начинаем там играть. К нашему счастью, у нас там появилось некоторое количество друзей, и один из наших друзей пригласил нас в югославский бар. Маленький такой клуб, куда заходили югославы, поляки, иногда и русские туда заходили, и мы начали там играть. Каждый вечер. Естественно, через некоторое время, люди послушав нас один раз, два, три раза — начали спрашивать «А что новенького?», и нам надо было придумывать. Потому что через некоторое время я спел всё, что вспомнил — «Очи чёрные», «Мохнатый шмель», ещё что-то, третье, пятое – и мы начали сочинять нашу музыку. Через некоторое время я почувствовал, что интерес к нам всё более возрастает. И вот этот маленький барчик — он стал каким-то культовым, — никогда в жизни я не видел столько выдающихся музыкантов, как среди посетителей этого места. Туда приходили музыканты Rolling Stones, из Deep Purple, из Pink Floyd, из Duran Duran! Я видел там Аллу Пугачёву, приходил Пресняков, приходили космонавты, приходили депутаты — словом, огромное количество потрясающих людей. И я понял, что наша музыка вызывает огромный интерес. Потом у нас появился менеджер, который организовал нам первый тур — в Ирландию. Когда мы попали в Ирландию — ну, это вообще был космос! Вы знаете, я больше не встречал такого народа, который был бы так похож на русских! Они очень любят выпить, они любят посидеть, поговорить. И, самое главное, они безумно любят свою национальную музыку! И музыка, которую мы туда привезли, вызвала у них фантастический интерес, и, практически после каждого концерта, ирландские музыканты приходил к нам за кулисы, иногда даже выходили на сцену и начинали с нами играть. И Мойра Брумех, очень известная ирландская скрипачка, написала даже несколько произведений, посвящённых «Лойке», и мы сыграли их вместе. И в то время, что мы там прожили — а это ни много, ни мало 7 лет…

М.А.: Гастроли явно затянулись…

С.Э.: Да, за это время даже появилось несколько ирландских групп, играющих цыганскую музыку. И они воспринимали цыганскую музыку через ту музыку, что мы играли. Но в то же время мы пытались играть их музыку. И, когда они слушали, нам казалось, что это звук их музыки, тем не менее, нам говорили «Да, вы хорошо играете, но это какая-то цыганская музыка с ирландским акцентом». И это был некий ход, потому, что через некоторое время я понял, где бы мы потом не бывали — а мы были и какое-то время жили во Франции, были в Америке, гастролировали с румынскими, венгерскими музыкантами - когда мы играли вместе, через какое-то время чувствовали, что-то переходит в нас. И это нечто начинает уже звучать в нашей музыке, преломленное через наши характеры, нашу призму русских цыган.

А.В.: Давайте что-нибудь послушаем?

С.Э.: Ну, давайте послушаем из нашего диска «Два Ангела» первую вещь. Она называется «Хоца». Фрагмент из неё.

Звучит композиция

А.В.: Потрясающе! Я напомню, в студии Сергей Эрденко, представляющий трио «Лойко». Будут они сегодня выступать в филармонии Кузбасса. Нечто подобное прозвучит сегодня на концерте?

С.Э.: Да, мы сыграем эти вещи.

А.В.: Я первый раз слышу такую музыку, пока нравится. Насколько можно создать первое впечатление, о том, что услышал, и то, фрагментарно, практически композицию, мне интересны такие эксперименты, как человеку, который увлекается музыкой. А вы сразу решили экспериментировать? Или обязательно нужно пройти через «Мохнатого шмеля», через «Очи чёрные»?

С.Э.: Вы знаете, это великолепная школа. Мы называем это «Цыганская коридорная академия». Когда ты по ресторанам ходишь и играешь музыку. Это даёт некую базу. Но, конечно, на этом нельзя останавливаться, через некоторое время нужно идти дальше. Бог мне послал такую жизнь, что мне посчастливилось играть с очень серьёзными, выдающимися музыкантами — такими, как Самбурманиам, Рави Шанкар, или Иегуди Менухин — и у нас были совершенно фантастические сейшены, когда вместе играли музыканты из Индии, из Испании, «Лойко» и кто-то из румын. И каждый своей музыке, в своей области — зверь! И нам надо было вот в таком собрании сделать нечто вместе. И когда это происходило, получалось у нас… у меня просто волосы дыбом вставали, появлялось такое ощущение, что все коридоры раздвинулись, стены куда-то исчезли и мы попали в какой-то космос, куда-то полетели. Потому, что музыканты такого уровня предлагают совершенно свой стиль, свою музыку. И ты как будто играл это всегда, в тебе тоже открывается какие-то глубины, просто замки ломаются, всё внутри открывается — и ты начинаешь существовать, как будто ты индус, или ты венгр, или румын — или испанец! И вот таки подарки жизни — потому я и говорю, что Господь мне послал такие дары — для меня были своеобразной академией. Потому, что когда ты начинаешь после этого играть, ты понимаешь — Господи, ведь музыка, которую ты слышал до этого, не должна остаться где-то там, в истории. Ты должен её дальше толкать, ты должен её развивать! И поэтому, в какой-то степени, я считаю, что та музыка, которую мы играем — истинно цыганская музыка. Потому, что цыгане всегда находились в движении, всегда у них были замечательнейшие встречи — и на собственном примере я это пережил. Например, в Мюнхен мои друзья-цыгане позвали меня в гости; это были практически «travel people», то есть, люди, которые живут в дороге. У них не было домов, они жили в таких «караванчиках», которые стоят полукругом. Я зашёл туда, была ночь, нас забрали после концерта — и вдруг, я слышу — что-то гениальное происходит! В центре костёр, вокруг сидят люди — красивейшие люди — девушки потрясающие, музыканты, голоса феноменальные! Я слушаю — не верю своим ушам — как это здорово! Оказалось — это сидят музыканты из Gypsy Kings, группа «Лайло» — и «Лойко» туда пригласили! И это была ночь — просто нет слов! Костёр, потрескивание, красивые люди кругом, и музыка божественная — вы знаете, мы не хотели расставаться, но утро пришло, нам надо было уезжать… Но вот такие встречи, они оставляют отпечаток и в сердце и в душе. И музыканты, с которыми я сейчас играю, они каждый со своей феноменальной историей. Миша Савичев — гитарист — он учился в Новосибирской консерватории, и, к моему счастью, к счастью всей русской музыки, из-за того, что он не сдал историю партии, его отчислили со второго курса. И почем я говорю «к счастью», потому, что в это время он встречается с цыганами из Испании, и уезжает с ними на несколько лет в Испанию. И там он начинает изучать фламенко в подлиннике, у первых мастеров, в Севильи — а это центр, сердце цыган Испании. Что касается скрипача нашего — это тоже уникальный человек. Я слышал о нём, как о джазовом музыканте, он играл джаз, он играл рок-музыку. В тоже время он увлекался индийской музыкой, узбекской музыкой, он жил какое-то время в Китае, в Арабских Эмиратах — и везде национальной музыкой увлекался. Но, самое интересное, что у него даже нет скрипичного образования. При этом — он уникальный иллюстратор. Он очень любит Леонида Когана. Открою вам маленький секрет — все цыганские музыкант в Венгрии считают Леонида Когана цыганским музыкантом. Когда я им говорю «Да этого не может быть, он другой национальности» — мне ответили «Серёжа, что ты говоришь! Так, как играет Коган, может играть только цыган!». И Гоша наш, он влюблён в его игру, постоянно слушает Когана, и, не зная нот, не имея, практически, никакой школы, он перенял звукоизвлечение Леонида Когана. Гоша наизусть играет классические произведения — такие, как Паганини, «Первый концерт», или Сибелиуса концерты, — да многие другие, которые играет Коган. Он их слушает постоянно — и учится у Маэстро просто по записи! Вот это, я считаю, самые настоящие цыганские музыканты, потому, что они воспринимают жизнь постоянно в движении, и всё, что вокруг них, они впитывают в себя, преломляют через себя и рождают, потому, что всегда мы были в движении, тысячелетиями цыгане шли из страны в страну. Какие-то секреты теряются, но когда происходят такие встречи, когда ты играешь с фантастическими музыкантами, в тебе что-то открывается — и ты начинаешь чувствовать связь с прошлым, настоящим и даже будущим…

М.А.: Если говорить о традициях цыганской музыки — её основа у русских, венгерских, румынских цыган имеет много общего, или разнится?

С.Э.: Разница феноменальная! В каждой стране — свои традиции. Цыганская музыка той страны, в которой она зарождается, вначале впитывает ту культуру, в которой они живут — слушают, к примеру, испанскую музыку, преломляют её через себя — и начинают выдавать новый продукт. Естественно, разница есть, но есть и другая вещь, которая объединяет, — это энергетическая заряженность и эмоциональность. И как можно определить — цыган это поёт или не цыган — цыган поёт так, что складывается ощущение, что это в последний раз… Будто он эту песню споёт — и жизнь остановится. Вкладывает в песню всё — свои мысли, чувства, все свои эмоции. Традиция в России зародилась очень любопытно. В Россию цыгане пришли 500 лет назад: в 1501 году Великим князем Литовским Владимиром — а в Литовское государство тогда входили и белорусские, и украинские, и русские земли до самого Пскова — был издан первый указ о пришлых цыганах, чтобы как-то упорядочить отношения с местными жителями. Но, говоря о влиянии культур, то тут история начинается с Екатерины II. Ей в подарок граф Орлов привёз откуда-то из Молдавии цыган-лаутар. И, когда они сыграли, все, говоря по-нашему, «выпали в осадок», настолько были потрясены их творчеством. Практически на следующий день цыгане стали популярны по всей России. Они понравились Екатерине, понравились всему двору. Граф Орлов увёз этих музыкантов к себе в Москву — они стали предтечей знаменитого Соколовского хора — потом из этих лаутаров и вырос Соколовский хор — и началась вся история. Цыгане с тех времён и, практически, до XX века на девяносто процентов пели только русские песни. Они их преломляли через себя — и в основе всего творчества цыган в России лежит русское творчество. То же самое произошло с романсом. До цыган романс был домашним песнопением. Девушки пели такие, своеобразные истории — «цветочек зацвёл, птичка запела, навеяла моему сердцу какую-то мелодия — и я влюбилась». Всё очень осторожненько, не особо даже касаясь каких-то чувств. Цыгане, взяв романс, сделали так — «пусть я страдаю, пусть ревность и муки гложут мне душу, я тебя зарежу, я тебя убью, или ты мне достанешься — или никому!» Они внесли в романс просто шекспировские страсти. Это было поразительно, потому, что до цыган как-то очень осторожненько в России относились к подобным вещам. Это, конечно, потрясало. Потрясало Толстого, Лескова, Пушкина — да и многих выдающихся людей. Вот, один из самых любимых моих романсов, который, я бы хотел, чтоб вы услышали, это гениальный русский романс «Ямщик», который вы и послушаете в исполнении трио «Лойко».

А.В.: Так бывает всегда, на самом деле. Когда приходят хорошие люди, времени всегда мало — и послушать хорошую музыку, и поговорить с человеком, который является прекрасным рассказчиком. Сергей Эрденко у нас в студии, можно сказать, теперь уже был. Можно будет послушать его на сцене в трио «Лойко». Сегодня они дают концерт в государственной филармонии Кузбасса. Несколько слов, Сергей, скажите, в адрес кузбассовцев.

С.Э.: Вы знаете, цыгане никогда не прощаются. Они говорят — «Увидимся в дороге». Я хочу пожелать всем счастья, здоровья; скоро Новый Год, скоро очень много замечательных вещей, Рождество — и оставайтесь с Богом — Ачмепэ Дэвлэса!