Leonard Cohen. Самый популярный затворник

Его называют рок-певцом, но песни его подчеркнуто старомодны по форме. Негромкие песни, начиненные, как взрывчаткой, нежностью и печалью, чувственностью и легким хулиганством, благочестием и богохульством, физиологизмом и романтизмом.

Здравствуйте. Меня зовут Александр, фамилия моя Винокуров. Наш сегодняшний герой передачи — скорее поэт, нежели музыкант. Он не обладает шикарными вокальными данными. Проще говоря, вовсе не умеет петь. Но вот парадокс: он доказал, что вполне способен претендовать на широкую известность в рок-музыке. Речь сегодня пойдёт о Леонарде Коэне. Как-то раз я уже рассказывал о его творчестве, но тут мне попался в руки байопик об этом канадском сочинителе. Поясню. Biopic происходит от соединения двух английских слов biography (биография) и picture (картина). Получается «биографический фильм». Или «фильм-биография». Фильм этот называется «Leonard Cohen: I`m Your Man». Он вышел в середине 2006 года.

И вот там есть интервью Коэна, которое он дал режиссеру фильма Лайану Лансону. Фрагменты я и представлю вам сегодня. А также мы будем слушать сегодня концертное выступление Леонарда Коэна 1994 года.

ЛК: Я не очень люблю предаваться воспоминаниям. Я не смотрю в прошлое, обдумывая или сожалея или гордясь собой. И хотя у меня за спиной долгая жизнь, я не очень люблю оглядываться назад. Я не тот человек, который будет сожалеть или гордиться тем, что у него было.

01. Everybody Knows (6:07)

Меланхолическое, в какой-то мере скорбное, исполнение собственных песен Леонардом Коэном привлекает интерес слушателей (скорее слушателей-гурманов, чем широкую аудиторию). Поэтому назвать Коэна звездой мирового уровня было бы преувеличением. Тем не менее, популярность его продолжает расти.

ЛК: Вам никогда не хватит всего времени в мире. Однажды я сказал себе: «Сколько нужно ждать? Сколько ещё мне нужно времени, чтобы сделать что-нибудь? Надо преодолеть определённый этап в жизни». И я начал писать. Нужно было записать всё то, что я хотел забыть. И тогда я понял очень многое.

02. If It Be Your Will (3:18)

Леонард Коэн не собирался становиться музыкантом, тем паче он не предполагал становиться культовой фигурой. Сын преуспевающей еврейской семьи, он родился в Монреале и по сию пору является одной из главных канадских достопримечательностей.

ЛК: Наверное, это судьба — труд, который называют сочинительством. Все ходят на работу каждый день, но не все понимают, что доходят до неё не всегда. Нужно быть всегда готовым. Но невозможно управлять вдохновением. Иногда больше не видишь себя героем собственной драмы. Ожидание победы за победой. Но рано или поздно понимаешь, что рая нет. Но некоторым из нас доступно то, что недоступно другим. Но чаще всего, это очень тяжело. Всегда надо идти вперёд. Я понял, что все вещи становятся намного проще, когда я перестал стремиться только к победе. Я постарался это выразить в песне «Тысячи поцелуев». Знаете, она действительно получилась очень удачной. Она понятна и для меня. Это настоящий шедевр.

03. A Thousand Kisses Deep (6:25)

Леонард Норман Коэн родился 21 сентября 1934 года в Вестмаунте (пригороде Монреаля) в еврейской семье. И хотя дома не было теологической тирании, религия стала важной частью жизни поэта. Коэн рассуждает о ней несколько иронично, и почти никогда — по собственному почину.

ЛК: Первое стихотворение, которое поразило меня, я услышал в синагоге на литургии. Это была библейская история. У меня мурашки пробежали по телу. Всё что я тогда читал — это были, в основном, комиксы «Marvel» — капитан Марвел, Супермен, Человек-Паук. Я думал, что могу писать, но никогда не был уверен, что смогу написать что-то стоящее. Я начал писать стихи девочкам. Пытался заинтересовать их своим умом.

04. Hallelujah (6:53)

У Леонарда Коэна много подражателей и еще больше тех, на кого его творчество оказало влияние, но его песни не поддаются какому-либо однозначному жанровому определению. И сама биография Коэна нетипична для популярного музыканта. Всё детство провёл в Канаде. В 9 лет потерял отца. В 14 начал осваивать гитару.

ЛК: Впервые, когда я написал, на мой взгляд, что-то приличное, это было после смерти отца. Когда мне было девять. Я взял маленькую коробочку и положил в неё своё письмо. А потом закопал в саду. Это был единственный для меня способ справиться с той таинственной и незнакомой для меня ситуацией. Казалось, что это нормально, что мой папа умер, но я не мог понять, как это — умер. Это была одна из тех вещей, которую я не мог осознать или оценить. Итак, моё творение. Я не помню, о чём оно было. Возможно, о страннике, который путешествует в одиночестве, и о тех местах, где он побывал.

05. Who By Fire (5:09)

Поглощая поэзию Леонарда Коэна, страдаешь от невозможности диференциировать Коэна-писателя и Коэна-музыканта. Перед тобой то ли книга с песнями, то ли книга с поэзией. В идеале, конечно, разницы быть не должно, но ничего идеального не существует.

ЛК: «Жила девушка по имени Сюзанна. Она была женой моего друга — великого монреальского скульптора. И он до сих пор мой друг. Как-то раз его жена, Сюзанна, пригласила меня в свой дом на реке. Она угостила меня крепким чаем с маленькими кусочками апельсина». Но это то, чего на самом деле не было. Это то, что могло бы случиться. Помимо того факта, что её имя было Сюзанна, а её дом стоял на реке и чая с апельсинами — всё остальное вымысел. В каждой песни есть элементы реальности, но это только элементы.

06. Suzanne (3:46)

Леонард Коэн отлично владеет языком сочного образа, изящно сплетает сюжеты, ибо поэт. Они напоминают не цельные полотна, а скорее созвездия из наколотых образов. Благо, это им нисколько не вредит и не превращает текст в рваные колготы. Большинство образов Коэна — самодостаточные истории.

ЛК: Жила-была одна красивая молодая девушка. Она была поэтессой. И она влюбилась в моего друга. Я бы предпочел, чтобы она влюбилась в меня, но я любил слушать от неё истории о них. А однажды друг показал мне стихотворение, которое написал ей. Я никогда его не забуду. Оно начинается так: «Я мечтаю, живя в прошлом прекрасных ночей, которые ушли. Ты — призрак любви всё ещё со мной». Он не ценил того счастья, которое досталось ему. Но стихотворение было прекрасным. И я видел, что это она так влияет на него. И я решил, что мне тоже стоит попробовать писать стихи.

07. I`m Your Man (5:28)

Коэн родился гораздо раньше всех тех, кого принято называть рок-н-ролльным поколением: этот разрыв во времени он заполнил литературной деятельностью, еще в 1956 году опубликовав свой первый стихотворный сборник «Давайте сравним мифологии». Сборник снискал положительные отзывы в канадской еще прессе, но Коэн уже был далеко: он был денди, он носил костюмы, чем впоследствии гордился как своим главным отличием от поколения нечесаных рок-героев.

ЛК: Мой отец учился на инженера. Но кто-то вовлёк его в другой бизнес — производство одежды. Так что я вырос в костюме. Я носил джинсы, но никогда не чувствовал себя в них удобно. В конце концов, я признал тот факт, что в костюме мне удобнее всего.

08. One of Us Cannot Be Wrong (5:19)

Для Леонарда Коэна Монреаль стал вечным городом. Домой он возвращался всю жизнь. Где бы он ни жил, в Европе или Америке, этот город присутствует в поэзии Коэна, в его текстах, его книгах. Он всегда чувствовал себя кем-то вроде репортера из определенного пейзажа, в котором себя обнаружил, и старался быть как можно точнее.

ЛК: Когда я приехал в Нью-Йорк, я подумал, что он почти также хорош, как Монреаль. У нас тоже есть хорошие люди, поэты, музыканты. Но у нас это как-то чисто, естественно и жизненно. В Монреале. А Нью-Йорк — это своего рода рынок. А на рынке не бывает чисто. Знаете, эти люди играют с телевидением и радио — торгуются как на рынке. Мы в Монреале так не делаем. Знаете, они все идут вперёд, я думаю потому, что это Америка. В Канаде нас учили думать более скромно. Мы никогда не пытались так изменить мир. Но в Нью-Йорке у американских писателей, поэтов, а позднее и хиппи был более серьёзный взгляд на самих себя. Пожалуй, в то время они действительно могли бы стать известными писателями или поп-звёздами — важными фигурами в культуре.

09. There Is A War (4:46)

Леонард Коэн довольно рано понял, что поэзия — его призвание, и поступил на факультет изящных искусств университета Макгилл изучать английскую литературу. В то время он вел вполне обычную студенческую жизнь: друзья, девушки, посиделки в кафе, любительское кантри-трио. Формально учеба в университете ничего не дала ему как писателю, но он встретил нескольких великих людей. Те круги, в которых он вращался, теперь называют «монреальской школой поэзии». Нужно понимать, что англоязычная писательская прослойка в Монреале очень тонка. Это французский город, и число людей, пишущих по-английски, тут невелико.

ЛК: В Монреале было общество поэтов. Почётными его членами были Ирвин Лейтон и Луи Джудак, Фрэнк Скотт. Они были очень и очень добры ко мне. Мы регулярно встречались, чтобы пообщаться. Конечно, с едой и напитками. И мы читали друг другу свои стихи, а потом подробно, слово за словом, разбирали их. Почти всё менялось. Мы действительно хотели стать хорошими писателями, хорошими поэтами. Великими поэтами. Мы думали, что это самая важная вещь в мире. Мы вели себя на каждой встрече так, как будто это был саммит или конференция. Мы действительно относились ко всему очень серьёзно. Шелли сказал: «Поэты — это не утверждённые законодатели мира». Мы были наивны глядя на самих себя. Но были увлечены. Мы думали, что это ужасно важно то, что мы делаем. Может, так оно и было, кто знает.

10. Sisters of Mercy (6:14)

Его называют «певцом печали», «самым чувственным бардом во Вселенной» и «лордом Байроном рок-н-ролла». На его счету романы, сборники стихов и номерные альбомы, высшая степень ордена Канады, главной гражданской награды родной страны, и уважение нескольких поколений музыкантов самых разных стилей и направлений. Весь его путь — подтверждение того, что не нужно быть успешным, чтобы стать великим.

ЛК: У меня есть титул поэта и, возможно, я им был когда-то. Так же есть титул певца, который мне очень приятен, хотя иногда я запросто могу забыть мелодию. В течение многих лет я был монахом — я носил робу, очень рано вставал. Я ненавидел всех, но рос в это время. И никто не мог меня найти. Моя репутация любимца женщин была похожа на насмешку, над которой я горько смеялся в те десять тысяч ночей, что я провёл в одиночестве.